Читаем Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3 полностью

Во второй половине XVII века в России стали переводить различные любовно авантюрные романы, которые возникли в Западной Европе еще в раннем средневековье. Среди этих романов большую известность получили «История о храбром рыцаре Петре Златых Ключей и о прекрасной королеве неаполитанской Магилене», «Повесть об Оттоне цесаре Римском и о его супруге цесаревне Олунде», «Повесть о чешском королевиче Василии» и ряд других. Получили в России широкое распространение переводные сочинения и других жанров. Например, особой популярностью пользовались четыре книги «Апофегмата», представлявшие собой сборники анекдотов и изречений, авторство которых приписывали известным античным политикам и философам. Не меньшей популярностью пользовались сборник нравоучительных рассказов «Римские деяния» и сборник рассказов о подвигах и мирских грехах «Зерцало примерное», или «Великое зерцало».

118.3. Летописание. Историческая литература

В XVII веке постепенно изживала себя летописная традиция. В 1630-е годы было создано последнее летописное сочинение – «Новый летописец», или «Летопись о многих мятежах». В этом труде на богатом историческом материале излагались события от смерти Ивана Грозного до возвращения патриарха Филарета из польского плена в Москву.

Главная идея «Нового летописца», созданного по заказу патриарха Филарета, состояла в обосновании законности избрания Михаила Романова на царский престол и доказательстве права династии Романовых на царский престол. Это обоснование основывалось на установлении близкой родственной связи старинного боярского рода Романовых с Ива-ном Грозным, а значит, и со всей династией Рюриковичей. «Новый летописец» стал одной из последних русских летописей, в которой сохранилась традиционная погодная, «из лето в лето», запись основных исторических событий. Другие летописные своды той поры уже представляли собой синтезированные произведения, где погодное изложение событий активно перекликалось с существенными отступлениями философского, религиозного и иного характера, почерпнутыми из других, внелетописных сочинений.

Оригинальными произведениями русской исторической мысли XVII века стали так называемые сибирские летописи. Одна из них – Есиповская летопись, или «Сибирское царство и княжение и о взятии» была написана в 1636 году дьяком сибирского архиепископа Савой Есиповым. Эта летопись скорее походит на чисто литературное произведение, нежели на полноценный летописный свод, поскольку погодная сетка изложения событий полностью отсутствует, а главным героем всего повествования становится Ермак Тимофеевич, который изображен как главный борец за торжество христианства и русского православия в Сибири.

Особое место в исторической литературе рассматриваемого периода занимает «Синопсис» ректора Киево-Могилянской духовной академии и настоятеля Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля. Этот труд содержал краткий обзор русской истории с древнейших времен до конца 1670-х годов. При жизни самого И. Гизеля его сочинение выдержало три издания в 1674, 1678, 1680 году. «Синопсис» на протяжении полувека использовалось в качестве учебного пособия по русской истории для школяров. Тогда же вышел целый ряд и других исторических трактатов, в частности, сочинение Сильвестра Медведева «Созерцание краткое…» (1683), посвященное Стрелецкому бунту 1682 года, и «Скифская история» (1692) царского стольника Андрея Лызлова, которая подробно освещала историю борьбы России с османско-крымской агрессией на протяжении полутора веков.

118.4. Житийная литература

На Русском Севере в XVII веке возникают жития, полностью основанные на местных легендах о чудесах, происходящих от останков людей, жизненный путь которых с подвигами во славу Церкви не связан, но необычен – они страдальцы в жизни. Артемий Веркольский – мальчик, погибший от грозы во время работы в поле, Иоанн и Логгин Яренские – то ли поморы, то ли монахи, погибшие в море и найденные жителями Яренги на льду. Варлаам Керетский – священник села Кереть, убивший жену, наложивший сам на себя за это тяжкие испытания и прощенный Богом. Все эти жития примечательны чудесами, в которых красочно отражена жизнь крестьян Русского Севера. Многие чудеса связаны со случаями гибели поморов на Белом море. Дальнейшее развитие получил и традиционный жанр агиографии, наиболее ярко представленный «Повестью о житии боярыни Феодосьи Прокопьевны Морозовой», написанной в годы правления «либерального» царя Федора Алексеевича.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука