«Духовное движение здесь и в окрестных местах всё уве-личивается. Жаждущих Бога становится всё больше, и по временам я с утра до вечера только и занят тем, чтобы гово-рить о пути истины то приватно, то с бо́льшим или меньшим кругом посетителей. За это время я только один раз держал речь в собрании вне дома, где было около четырёхсот чело-век; но и не выходя никуда, я постоянно обращаюсь с людь-ми. В прошлый четверг, едва я в восемь утра, и совсем не отдохнув, пробудился, чтобы успеть написать письмо к от-ходящей почте, мне сообщили, что перед крыльцом собра-лось целое войско крестьян, желающих получить от меня назидание. Через полчаса я уже находился в окружении пятидесяти человек, коим и говорил на Исаию 55:10–11. Посреди речи среди слушателей произошло некоторое воз-
буждение, и если бы я не заметил оное и не предпринял меры, дабы утишить его, то всё собрание пришло бы в не-малое волнение, ибо два человека начали сильно дрожать и уже сползать на пол. Я всегда стараюсь пресекать такие вещи, насколько это возможно26. Как раз в это время один из наших пасторов пришёл ко мне в дом. Внизу его опове-стили, что меня неожиданно посетило множество друзей, с коими я сейчас и беседую, и, если он хочет, пусть прой-дёт наверх и послушает, что я говорю; ведь он, как кажется, предубеждён против домашних собраний. На это пастор с возмущением ответил: “Кто вам сказал, что я против
Я всегда возбранял людям, чтобы они приходили ко мне во время воскресного богослужения. Теперь, как кажется, они сговорились между собою осаждать мой дом в другие дни. После очередного такого визита я, отдалившись от большинства, говорил с несколькими ду́шами, особо нужда-ющимися в утешении, среди коих была одна вдова, объятая очевидным духовным страхом. Она поверглась на землю к моим ногам; я велел ей немедленно встать. Поднявшись, она тут же стала исповедоваться в своих грехах, весьма, надо признать, тяжких. Видя её отчаянное состояние, я предло-жил ей открыть мне сердце наедине, с уверением, что всё сказанное ею сохранится в тайне. “Что? — воскликнула она. — В тайне? Пусть об этом узнает весь мир! Я не стра-
26 Здесь мы видим некие протохаризматические явления, столь развившиеся впоследствии. Терстеген был решительным противником такого рода вещей.
шусь позора пред людьми! Пусть меня сожгут, как ведьму, лишь бы мне найти милость у Бога!”
Вы видите теперь, дорогая сестра, что́ делается у нас здесь со многими душами. Малые дети, десяти, двенадца-ти, четырнадцати лет, обращаются к Богу. Вот вам пример: совсем недавно пришли ко мне человек пятнадцать; среди них была некая новообращённая и стремящаяся к жизни во Христе женщина, а с нею сын одиннадцати лет. Братски прощаясь с посетителями, я протянул руку также и маль-чику и спросил его, будет ли и он обучаться благочестию, и говорил прочие слова, соответствующие его возрасту, но он, кажется, совсем не желал меня слушать. Придя же до-мой, он сказал матери: “Диавол не хотел, чтобы я слушал, что говорит Терстеген. Но я всё хорошо услышал и проти-вился диаволу”, и тому подобное. С тех пор мальчик стал весьма тих, часто уходил на сеновал или в другие места, где он мог уединиться, молился Богу и оплакивал свои гре-хи, так что даже его отец, человек закоренелый в земном и недруг благочестия, был тронут этим и, похоже, задумался о своей жизни. — При всём этом я вынужден целый день сильно напрягать голову и всё тело, дабы не терять спо-собности к общению. Но не могу не исповедать, что Го-сподь необыкновенно благ и милостив ко мне, и помогает мне многообразно, так что я среди беспокойства и суеты, против всякого ожидания, внутренне достаточно мирен и прост. Но о чём-то духовно большем речи не идёт. Я живу порой так, как будто я уже умер. 23 февраля 1751 г.».
Ещё несколькими месяцами позже Терстеген пишет так:
«Со времени моего прошлого письма я не имел почти ни минуты покоя. Иногда я пробовал просто скрываться, но из этого ничего не выходило. В минувшее воскресе-нье, едва я встал, пришли больше шестидесяти человек,