Жизнеописание. Избранные письма

настойчиво просившие от меня душеполезного слова; го-ворил им на Матфея 21:5. Едва я закончил речь, как один за другим стали приходить люди, жаждущие назидания, и так до вечера. Вчера в среду, ни свет ни заря, после того, как я почти всю ночь не спал из-за лихорадки, в нашем хлебном амбаре и в помещениях возле него собралось не меньше двухсот пятидесяти человек, пред коими я, с Бо-жией помощью, держал речь на Послание к Галатам 1:3–5. Сегодня рано утром я вновь вынужден был говорить, ещё за четверть часа вовсе не предполагая того; и сейчас я совсем измучен. Говорил я на последние слова Господа Иисуса: Совершилось! (Ин. 19:30) — и утешал себя самого надеждою, что и мой непрестанный труд и изнеможение скоро прекратятся. Я думаю, что мне нужно устроить так, чтобы меньше держать таких речей. А если заводить (как многие хотят) регулярные домашние собрания, то для всех желающих присутствовать не найдётся достаточно места. Между речами и собраниями ко мне неизменно или приходят люди, или я должен писать своим дальним адресатам, etc. 9 апреля 1751 г.».

А вот его очередной рассказ:

«Со времени моего последнего к вам послания всё идёт так диковинно и своеобразно, что я не ранее чем се-годня смог взяться за ответ на ваше любезное письмо от 9 июля. Как прошла моя поездка в Б., продлившаяся из-за постоянного стечения людей на неделю дольше, чем я предполагал, вам уже отчасти поведал наш друг Зоммер. Несколько раз, против моего расположения, я вынужден был говорить публично. Вернувшись домой, я думал над тем, ка́к можно уменьшить становящуюся уже непосиль-ной для меня тяготу, и решил, если Бог даст, учредить регулярное проведение домашних собраний один раз в

54

Жизнеописание блаженнопочившего Герхарда Терстегена

две недели; сейчас мне приходится держать речи всякий раз, как стекается народ. Чтобы узнать, когда я намерен проводить собрания, стали приходить люди, да в таком огромном количестве, что я был весьма обескуражен. На следующий день после отъезда Зоммера собралось столь-ко народа, что уже им не находилось места (а мы можем разместить около шестисот человек), и люди всё прибы-вали и прибывали, проделывая путь по пять, шесть и бо-лее часов. Начальство наше разгневалось до крайности; но кончилось всё миром. Я отправился в магистрат и сказал: “Если ваша совесть позволит вам запретить мне говорить, то я в тот же момент подчинюсь; но сам от себя я этого не сделаю, поскольку уверен, что на то есть Божия воля”. Прибегать к запрету власти не захотели, но укорили меня, что стечение народа уж слишком велико. Я ответил, что я никого не зову, но никого и не прогоняю. В результате на-чальство разрешило мне проводить собрания — но только мне, ни Шевалье, ни кому-либо другому. Мне пришлось смириться с этим решением. В магистрат же я обратился не ради себя и не потому, что меня туда призвали, но до-бровольно, дабы оградить от неприятностей приходящих ко мне людей. 20 августа 1751 г.».

В следующем послании Терстеген сообщает своей со-беседнице: «Сейчас я расскажу вам нечто особенное. На другой день после отправки вам моего последнего письма я получил неожиданное известие, что на берегу Рейна меня ждёт экипаж, присланный за мной нашими крефельдски-ми друзьями. Поскольку я был тогда очень слаб и лежал в постели, то просил Зоммера отвезти им записку, в коей я отклонял приглашение. Тогда они прибыли с каретой пря-мо сюда и убедили меня всё же поехать с ними на следую-щий день в Крефельд. Узнав о моём прибытии, тамошние

55

Жизнеописание блаженнопочившего Герхарда Терстегена

меннониты27, без всякого моего ведома, собрали свою кон-систорию и делегировали ко мне двух пасторов с просьбой, чтобы я назначил удобный мне ближайший день для про-изнесения проповеди в меннонитской церкви (потому что я не собирался оставаться в Крефельде до воскресенья). Это предложение, как вы сами можете себе представить, показалось мне весьма несообразным; но, размыслив, я решил принять его во имя Божие и как Его волю. Утром 25 августа28 упомянутые пасторы зашли за мной и сопро-водили меня в церковь, которая была сверх всякой меры заполнена верующими всех здешних христианских сооб-ществ, в большинстве же реформатами и меннонитами. Бог дал мне сказать назидательное слово на 2-е послание Петра, 3:11. Поскольку этим моим дерзновенным поступ-ком я старался угодить Богу, а не слушателям, то всё про-шло хорошо. Люди были очень тронуты, некоторые столь глубоко, что можно надеяться на серьёзное их обращение к Богу, etc.».

Терстеген возобновляет

домашние небогослужебные собрания

Итак, по причине такового умножения алчущих и жа-ждущих Бога душ Терстеген вновь стал произносить нази-дательные речи в домашних небогослужебных собраниях. Какой необыкновенной убедительностью, духовной силой и благодатным воздействием отличались сии речи, мо-