Жизнеописание Михаила Булгакова

– Почему же с Еленой Сергеевной?

– Да мы, знаете, привыкли как-то вдвоем по заграницам ездить.

– Нет, Вам, наверно, дадут переводчика…

Как Жуховицкий спешил уходить (являться), а Булгаков нарочно задерживал его до 11 ночи…

Потом говорил Елене Сергеевне, что больше не пустит его на порог:

– Ведь это надо! Кончал Оксфорд, чтобы потом… – и стучал по столу костяшками пальцев.

А через две-три недели опять хотелось ему чего-то острого, и он говорил:

– Ну, позови этого подлеца».

3

Первое упоминание о появлении Жуховицкого в доме Булгаковых – в дневнике Е. С. 1934 года. Дневник за этот год известен нам, как уже говорилось, только в поздней редакции, из которой, скорее всего, исчезли какие-то существенные детали. В то же время возможно (как показывает сравнение сохранившихся оригиналов за другие годы с поздней версией), что в отредактированном тексте записей с большей отчетливостью, чем это было в подлинном дневнике, описано то, что прояснилось для Булгакова и его жены несколько позже. Это касается и оценки роли Жуховицкого.

3 января 1934 года: «Вечером американский журналист Лайонс со своим астрономическим спутником Жуховицким»[208]. Они просят Булгакова порвать деловые отношения с издательством Фишера («которое, – замечает Е. С. в скобках, – действительно маринует пьесы М. А.») и передать права на английский перевод пьесы «Дни Турбиных» Лайонсу. «М. А. не любит таких разговоров, нервничал». (Булгакова раздражало и волновало все, что относилось к постановкам его пьес за границей, куда его не выпускали.)

«Жуховицкий за ужином:

– Не то вы делаете, Михаил Афанасьевич, не то! Вам бы надо с бригадой на какой-нибудь завод или на Беломорский канал. Взяли бы с собой таких молодцов, которые все равно писать не могут, зато они ваши чемоданы бы носили…

– Я не то что на Беломорский канал – в Малаховку не поеду, так я устал»[209].

8 января 1934 года Е. С. выяснила по документам, что договор на «Дни Турбиных» с издательством Фишера закончился, и Булгаков «при бешеном ликовании Жуховицкого» подписал соглашение с Лайонсом на ужине у последнего.

«– Вот поедете за границу, – возбужденно стал говорить Жуховицкий. – Только без Елены Сергеевны!..

– Вот крест! – тут Миша истово перекрестился – почему-то католическим крестом, – что без Елены Сергеевны не поеду! Даже если мне в руки паспорт вложат.

– Но почему?!

– Потому что привык по заграницам с Еленой Сергеевной ездить. А кроме того, – принципиально не хочу быть в положении человека, которому нужно оставлять заложников за себя.

– Вы – несовременный человек, Михаил Афанасьевич»[210].

15 января Жуховицкий на ужине у Булгаковых (вместе с Лайонсом и его женой) «пытался уговорить М. А. подписать договор на „Мольера“, но М. А. отказался – есть с Фишером»; 9 февраля ему удается подписать с Булгаковым договор на перевод и издание романа «Белая гвардия» за границей; 4 мая 1934 года – запись о том, что накануне «Жуховицкий привез американскую афишу „Турбиных“»[211].

Осенью 1969 года Е. С. рассказывала нам: «В 1934–1935 гг. много ходили в американское посольство в Трубниковском. Все осуждали, пугали. Буллит (первый американский посол в СССР. – М. Ч.) был влюблен в Булгакова… Сбегал вниз, встречая его». Понятно, что чем больше ходили Булгаковы в посольство, тем плотнее становилось вокруг них кольцо соглядатаев.

15 августа 1934 года – запись о том, что Булгаков сдал наконец третий вариант киносценария «Мертвые души» и теперь «на горизонте – Пырьев и Вайсфельд (предполагаемые режиссеры фильма, Пырьев к тому же и соавтор сценария. – М. Ч.). И конечно, маячит Жуховицкий»[212] – нависала необходимость обратиться заново к текстам, которые Лайонс и Жуховицкий взялись переводить. В тот же вечер Жуховицкий в гостях у Булгакова: он сопровождает очередного иностранца – американского режиссера Вельса, поставившего в Йельском университетском театре «Дни Турбиных» в марте этого года[213].

Под датой 31 августа описан в поздней версии дневника визит Булгакова с женой к Вельсу, на Волхонку, и среди прочего – поведение Жуховицкого:

«Жуховицкий – он, конечно, присутствовал, – истязал М. А., чтобы он написал декларативное заявление, что он принимает большевизм. Была одна дама, которую Жуховицкий отрекомендовал совершенно фантастически по своему обыкновению:

– Родственница (не помню кому) из Государственой думы… 〈…〉

Ох, дама! Ох, Жуховицкий!»[214].

6 сентября 1934 года в дневнике Е. С. отмечено, что в МХАТе на спектакле «Дней Турбиных», где присутствовали гостившие в Москве исполнители американского спектакля, в партере был также и «Жуховицкий со своей знаменитой родственницей члена Государственной думы 〈…〉. После спектакля – настойчивое приглашение Жуховицкого ужинать у него. Пошли американские Турбины (трое) и мы. Круглый стол, свечи, плохой салат, рыба, водка и дама»[215].

10 сентября в записи, где Е. С. перечисляет гостей, бывших у них накануне вечером, после слов «американские Турбины» – «Жуховицкий, конечно…»[216].