Жизнеописания трубадуров

Король Арагонский, тот, что владел трубадурским художеством, прозывался Альфонс и был первым королем Арагона[1175] – сын эн Раймона Беренгьера, графа Барселонского[1176], Арагон отвоевавшего у сарацин[1177]. Граф этот короноваться ходил в Рим[1178] и умер в Пьемонте на обратном пути, в предместье святого Далмация. И стал сын его, Альфонс, королем, – отец короля Педро[1179], отца короля Якова[1180].

ХСІІІ ГИЛЬЕМ де БЕРГЕДАН [1181]

Гильем де Бергедан родом был знатный сеньор из Каталонии, виконт Бергедана, Магроны и Пьюгрейга, добрый рыцарь и воин. Долгие вел он войны с Раймоном Фольком Кардонским[1182], который превосходил его силой. Случилось ему однажды быть с Фольком вдвоем, и он его убил вероломно[1183] и за то лишился всех своих владений. Долгое время содержали его друзья и родные, но в конце концов все от него отвернулись, ибо каждого он оскорблял, и жен их, и дочерей и сестер, так что никого не осталось, кто бы его поддержал, кроме эн Арнаута де Кастельбона[1184], мужа знатного, доблестного и могущественного, родом из той же округи.

Слагал он добрые сирвенты, одних понося, других вознося и похваляясь всеми дамами, какие соглашались терпеть его любовь[1185]. И с дамами, и в разных делах было у него много удач, но и неудач довольно. Погиб же он от руки наемного убийцы.

ХСІV ГИЛЬЕМ де КАБЕСТАНЬ [1186]

1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ С РАЗО [1187]

Эн Раймон де Кастель Руссильон был, как вы знаете, сеньор доблестный. Имел он женою мадонну Маргариту[1188], прекраснейшую из дам, каких только знавали в те времена, одаренную всеми прекрасными свойствами, добродетелями и учтивостью. И вот случилось, что Гильем де Кабестань, сын бедного рыцаря из замка Кабестань, прибыл ко двору эн Раймона Руссильонского, предстал перед ним и спросил, не угодно ли тому, чтоб он поступил к нему на службу. Эн Раймон, видя, что Гильем красив и пригож, сказал ему, что тот будет желанным гостем и предложил остаться при дворе. Итак, Гильем остался и вел себя столь учтиво, что все, от мала до велика, его полюбили; и так он сумел отличиться, что Раймон пожелал, чтобы он стал пажом мадонны Маргариты, жены его, и так и было сделано. После того постарался Гильем отличиться еще больше и словом и делом. Но, как обычно бывает в делах любовных, случилось, что Амор пожелал овладеть мадонной Маргаритой и воспламенил ее мысли. И так угодны стали ей поступки Гильема, слова его и повадка, что однажды она не смогла удержаться и спросила: "Гильем, если бы какая-нибудь дама сделала вид, что любит Вас, осмелились бы Вы полюбить ее?" – Гильем же, догадавшись, в чем дело, отвечал ей, не таясь: "Да, конечно, сеньора моя, лишь бы видимость эта была правдивой" – И сказала дама: "Клянусь святым Иоанном, Вы добрый дали ответ, как и подобает отважному мужу; но теперь я хочу Вас испытать, сможете ли Вы познать и уразуметь на деле, какая видимость бывает правдива, а какая нет". Гильем же, когда услыхал эти слова, ответил: "Госпожа моя, пусть будет так, как Вам угодно".

И вот, меж тем как он пребывал после этого в задумчивости, Амор тотчас же повел против него войну. И мысли, какие Амор посылает слугам своим, проникли в самую глубину его сердца, и с того времени сделался он слугою Амора и стал слагать строфы, приятные и веселые, и дансы, и кансоны на приятный напев, что всем нравилось, а больше всего той, для кого он пел. И вот Амор, который дарит слугам своим, когда ему заблагорассудится, должную награду, пожелал наградить Гильема: и начал он, Амор, донимать даму любовными мечтаниями и размышлениями столь сильно, что та ни днем, ни ночью не знала отдыха, все время думая о доблести и достоинствах, которые столь обильно находились и обитали в Гильеме.

Однажды случилось так, что дама позвала к себе Гильема и сказала ему. "Гильем, скажите мне, как Вы полагаете, – вид мой правдив или обманчив?" Гильем же ответил: "Мадонна, Бог мне свидетель, с того мгновения, как я стал Вашим слугою, в сердце мое ни разу не проникла мысль, что Вы не лучшая из всех дам, когда-либо живших, и не самая правдивая на словах и в обхождении. Этому я верю и буду верить всю жизнь" И дама ответила: "Гильем, говорю Вам, если Бог мне поможет, Вы никогда не будете мною обмануты, и Ваши мысли обо мне не будут тщетны или потрачены напрасно". И она протянула руку и ласково обняла его в горнице, где оба они сидели, и предались они утехам любви. Но вскоре наветчики, – да поразит их Бог своим гневом, – начали говорить и толковать об их любви, по поводу песен, которые слагал Гильем, утверждая, что он полюбил госпожу Маргариту, и до тех пор болтали об этом вкривь и вкось, покуда дело не дошло до ушей эн Раймона. Тот был этим весьма удручен и сильно опечалился, ибо ему предстояло потерять оруженосца, коего он любил, а еще больше из-за бесчестия своей жены.