Жонглёр

Они вышли за деревню, дошли до реки. На берегу, тенью отделившись от скалы, их встретил шаман с факелом. Он был как-то по-особому обработан, что освещал не больше метра перед собой, а издалека почти не бросался в глаза. Таким образом, шаман и вождь обеспечивали нешуточную конспирацию. Четвёрка долго петляла по берегу. Француз пару раз сильно оступился и чуть не подвернул ногу. После второго раза он принялся поминать всё на свете. Вскоре бубнёж перерос в скулёж. Тут шаман остановился и протянул факел Мпанде. Дальше они продолжили путь втроём. Уровень секретности операции скачком перешёл на новый уровень.

Когда пологий берег вздыбился высоким скальным массивом, князь остановился. По тому, как сияли в темноте белки его глаз и улыбка, становилось понятно, что близок торжественный момент. Он прижал палец к толстым губам и кивнул головой в сторону скал. Удивлённые «герои» уныло, но безропотно потянулись за ним. В основании уходящего в небо берега они увидели густой кустарник. Вождь решительным жестом отодвинул один из кустов и растворился в щелевидном отверстии. Он ушёл ни «над», ни «под», а именно «в» скалы. Другого пути не было, и друзья последовали за вождём. Поле узкой, кривой и влажной щели они оказались в небольшом вестибюльчике. Только по звукам было понятно, что Мпанде нагнулся и копается среди лежащих у входа камней. Радостный выдох сообщил, что разыскиваемое найдено. Через пару секунд разгорелся нормальный факел. Всё вокруг осветилось, поднялось настроение и стало веселее.

Они оказались в горлышке большой известняковой пещеры, которую река намыла за миллионы лет. С потолка свисали сталактиты, снизу к ним тянулись сталагмиты. Пляшущее пламя коптящего факела отражалось от стен и кое-где в стенах поблёскивали яркие искорки. Слюда или что-то другое, Леонид не знал. Стало холодно и сыро. Эхом разносились звуки многочисленной капели. Вождь, естественно, широким барским жестом выдал им заранее припрятанные шкуры, которые невообразимо воняли, но зато спасали от холода и воды.

Двинулись дальше, пещера извивалась и после нескольких поворотов на стенах появились многочисленные рисунки. Хотя зарисовки были выполнены минимумом красок, художник или художники были весьма талантливы. Двумя, тремя штрихами они придавали своим картинам столько экспрессии и жизни, что захватывало дух. Русский и француз застыли, разглядывая их. В основном были представлены сцены войн и охоты. Князь гордо ткнул в крайний рисунок. На нём среди десятка черных фигур с копьями и щитами две фигуры были прорисованы голубой кимберлитовой глиной. Белой краски во всей округе, скорей всего, не нашлось. Поэтому голубой выдавался за белый. Хотя бы на этой фреске они стали «особами голубых кровей»! Европейцы переглянулись и недоумённо уставились на толстяка. Князь, улыбаясь, закивал головой, подтверждая, что это описана последняя битва и здесь запечатлены именно они. Для пущей убедительности, Мпанде ткнул в единственную большую чёрную фигурку, а потом себе в грудь. Сияние его улыбки затмило пламя факела. Один голубой человечек принадлежал Леониду, второй – Франсуа. Наверное, они долго бы рассматривали наскальную живопись, но князь заторопил.

Последние десять-пятнадцать метров они протискивалась сквозь узкий проход. Набухшие водой камни значительно упрощали скольжение, но как тут двигался князь – Леониду было непонятно. Три-четыре поворота и они буквально лбами упёрлись в глухую стену. Дальше пути не было! Они застряли в щели, как горошины в стручке. Франсуа нервно закрутил головой, взглядом ища поддержки у Леонида. Но он тоже ничего не понимал! Мпанде с гордой улыбкой оглядел спутников и звонко шлёпнул раскрытой ладонью по камню и… стена неожиданно бесшумно отъехала в сторону.

Едва не провалившись, они буквально выпали на крошечный скальный карниз, более похожий на французский балкон. Князь величественно обвёл всё рукою. Они находились в огромной пещере, дальние своды которой терялись в темноте. Пляшущий свет факела не позволял хотя бы приблизительно оценить размеры помещения. Но то, что открывалось взору, представляло собой бесконечную вереницу белых и землисто-рыжих колонн, с каменными натёками от пола до потолка. По нему во все стороны разбегались застывшие крошечные струйки каменного дождя, заканчивающиеся живыми каплями воды. В каждой из них плясал и играл отсвет огня. Поэтому огромный каменный потолок «жил и дышал». Казалось, что по нему иногда пробегает сквознячок.

Глядя на каменные столбы, возникало ощущение, что это гигантские церковные свечи, которые веками поддерживали здесь неугасимый огонь, а перед самым приходом людей взяли да погасли. Входная площадка висела над гигантским залом на высоте в несколько раз больше человеческого роста. Вниз вела пологая дугообразная лестница, ступени которой были кем-то вырублены в песчанике. Троица застыла наверху.