Жонглёр

На всякий случай, друзья решили проходить порознь. Первым поглотила таможня Франсуа. Через минут десять туда же направился Леонид. За стойкой у окна в помещении заканчивали досматривать француза. И, кажется, процедура благополучно завершалась. Но таможенника вдруг заинтересовала яркая самодельная фляга. Сотрудник потребовал её в руки. Француз бесконечно долго отвязывал её от ремня. Получив желаемое, чиновник кинулся рассматривать её на просвет, поднёс к уху и потряс. Ещё и ещё несколько раз. Его почему-то заинтересовало содержимое. Над какой-то миской он опустошил её. Сначала выплеснулась вода, а потом несколько раз что-то звякнуло. На дне лежало несколько очень крупных алмазов. Приехали! Таможенник охнул, схватил один и принялся, цокая языком, рассматривать на солнце. Сомнений не было – контрабанда алмазов. Франсуа схватил из миски оставшиеся и бросился к выходу в порт, на бегу запихивая камни в рот. Его ловко подсекли, скрутили и потащили в подсобное помещение. Последнее, что видел Леонид, красную от натуги голову и гордо торчащий над ней жидкий хохолок волос, когда двое охранников с трудом пропихивали француза в дверной проём.

– Пуштите жады! Жады! Это моё! – с наполненным ртом, сдавлено сипел лионец.

«Только бы не подавился!» – первое, о чём подумал Фирсанов, забеспокоившись о Франсуа. И только потом испугался, что Франсуа сцапали. Он оставался совсем один. Усилием воли заставил себя долго не смотреть вслед, не развернутся и не побежать в город. «Забрали и забрали, надо соблюдать все законы», – говорило его честное и открытое лицо.

– Куда? – спросил таможенник, придирчиво изучая документы.

– В Неаполь, на «Геркулесе».

– Предъявите багаж к досмотру.

Фирсанов широко раскрыл горловину мешка. Мужчина сделал несколько круговых движений руками.

– А это для чего? – спросил и сделал стойку, как охотничья собака. Медленно, как ядовитую змею, щепотью вытащил тряпицу с камушками.

Леонид рассыпал окатыши по стойке и стал жонглировать. Потом принялся доставать шарики из-за уха таможенника, из-за воротника и из карманов его кителя. Он всё время говорил что-то зажигательное, смешное, то удивлялся неожиданному возникновению, то весело журил за сокрытый, а то тактично смущался появлению из неположенного места. В конце импровизированного представления один из шариков эффектным броском отправился в корзину, а второй, от щелчка о стену, разлетелся на куски. В представлении была поставлена точка.

– В Европе работал в цирке, – воспроизвёл старую легенду Фирсанов. – Решил вернуться на манеж. Чтобы пальцы не потеряли гибкость, необходим ежедневный тренинг.

– Снимайте одежду, – с холодными глазами потребовал проверяющий. Он был свято уверен, что такой человек обязательно припас какой-нибудь подозрительный трюк. Сейчас уже имели один.

– Здесь?

– Я домой не зову!

Леонид моментально подчинился. Скрупулёзно и методично был проверен каждый шов на одежде, каждый дюйм под подкладкой. Но тщетно – ничего.

– Теперь что, все циркачи, как Барни Барнато, – посетовал разочарованный таможенник, – кинулись сюда?

Кто такой Барнато Леонид не знал, но скроил слегка виноватое лицо, которое говорило: «Как знать, может быть, и все. Но я-то уезжаю, и за всех не ответчик».

– Ладно, возвращайтесь в Европу и дурите там честным людям головы, – задетый за живое его честностью, мрачно посоветовал таможенник и подумал: «Чёрт возьми! Уходит! Скользкий, как рыба. Не взять за жабры. Жаль!»

– Обязательно, только там и нигде более! – сказал Леонид и спокойно вышел на причал.

Перевёл дух, чтобы унять дрожащие колени, и украдкой – а вдруг смотрят из окон – вытер испарину. Душу рвали напополам горечь и радость. Горечь за Франсуа. Как же так случилось! Но разорвись Леонид хоть на тысячи кусочков, он всё равно не мог ему помочь. Они успели за короткий промежуток времени съесть не один пуд соли, и лионец ни разу не подвёл. Были случайности, нелепости, но предательства и подлости – никогда. Незавидная у него теперь судьба. Главное – чтобы жив остался. А там – как карта ляжет.

Как же француз ловко придумал залить алмазы водой! Они стали невидимыми, тем более за зелёным стеклом. Даже его обвёл вокруг пальца. Молодец! Простая, но красивая и изящная фляжка невольно притягивала к себе взгляды. Слишком уж Франсуа постарался! Вернее, перестарался. Он же сам говорил: «Никогда не отказывай человеку, но сделай так, чтобы потом тебя ни о чём не просили!» А сам… Если бы бутылочку не трясли, то всё бы получилось идеально. Но проклятые камни предательски звякнули и теперь, в лучшем случае, каторга. Английская или индийская. Что, в сущности, одно и то же! И помочь ему Леонид никак не мог, хотя в каких-то десятках метрах от него.