Жонглёр

На ночлег разместились в типичном караван-сарае: огромный двор, едва отгороженный заборчиком в два саманных кирпича, навесы для товара, живого и не очень, и низенький сарай с плоской крышей, больше похожей на хлев для охранников и хозяина каравана. После пустыни – шикарные апартаменты! Всех накормили дополнительной лепёшкой, дали много воды и позволили спать от пуза.

Утром на двор явился единственный покупатель. Толстопузый носатый толстяк в хламидах. По гортанно-напевному произношению можно было предположить, что араб. Хотя его руки и были унизаны богатыми кольцами и дорогими перстнями, он крикливо и упорно торговался, как самый последний нищий. Партнёры расположились под тенью лёгкого шатра, который установили и удерживали четыре рослых негра в расшитых стеклярусом жилетках на голое тело, в белых головных уборах, сошедших с древнеегипетских фресок. Завершали наряд полотняные шальвары с красными кушаками на поясе и остроносые синие сапоги. В особых ножнах на ремнях через плечо висели кривые ятаганы. Это было театрально, с одной стороны, но и грозно – с другой.

Только теперь, при нормальном освещении, можно было хотя бы рассмотреть караванщика, он был настолько чёрен, что отдавал в синеву. По пустыне он шёл укутанный с головы до ног своей хламидой. Перекатывая за щекой коричневый шарик, реагировал на всё с протяжным спокойствием. Глаза подёрнуты поволокой всезнания. Он время от времени снимал пальцами с пухлых губ несуществующие соринки. Удивляли огромные белые ногти, больше похожие на когти хищника. Уж они-то держали добычу крепко. Он то и дело сплёвывал в сторону через жёлтые редкие большие зубы коричневую слюну и снова обирал свои губы.

Толстый араб покупал караван оптом, но каждый лот торговался отдельно. Когда подводили или подносили очередной предмет торга, караванщик хрипло выплёвывал слово. Скорей всего, это была цена. Покупатель хватался за голову, причитая, раскачивался, а набравшись сил, кидался в торопливые и жаркие объяснения. Защемлял пальцами свою небритую щеку, тряс ею, в чем-то клялся и что-то жалобно верещал. Караванщик, давно уже знакомый со всеми поворотами этой тактики, после минутной истерики что-то снова коротко хрипел. Если покупатель расплывался в улыбке, то переходили к следующей вещи. В противном случае вой и причитания становились громче. Возносились к небу руки, проклятия шептались пополам с молитвой, закатывались глаза. Прерывал камлания очередной хрип, тут же вспыхивала улыбка и ударяли по рукам. Оба давно и хорошо знали свои роли в этом спектакле, но без этого каждая сторона лишалась праздника общения и уверенности, что он, мол, парень не промах! И так до тех пор, пока не было продано всё до последней крошки. Торги длились три часа и сильно утомили, особенно покупателя.

Получив всё сполна, караванщик степенно встал, движением руки поднял верблюдов и исчез в мареве дня. Араб отвёл ногу назад, согнул её в колене и пару раз дрыгнул. Наверное, это был танец «утомлённой радости». После па араб затребовал какой-то кувшин. Пока он освежался, набежало множество слуг и унесли тюки с хлопком, дерево, красители. Рабов в сопровождении «янычар» хозяин повёл на окраину. Их пригнали во двор за высоким забором, сложенным из пилёных камней ракушечника, под огромный навес и приказали сесть. Выставили караулы, накормили аж двумя лепёшками и каждому дали по плошке воды. Такие же, как в деревне у Вани. Прикосновение к этим чашкам откликнулось уколом в сердце. Где там Ваня? Что он там? После обеда всем разрешили поспать. Все, где сидели, там и попадали.

Ещё до рассвета вереница носильщиков, пристроив груз на головы, унесла товар в неизвестном направлении. Едва рассвело, раздали по две лепёшки и в плошках разнесли коричневатую жидкость. После её употребления туман в голове рассеялся и появилась неестественная бодрость.

Всех построили в шеренгу. Появился хозяин и стал осматривать «товар». Перед ним шагал здоровенный телохранитель, замыкали шествие двое слуг, у одного из них был кувшин с высоким узким горлышком. Группа подошла к первому человеку. На «Геркулесе» он работал в машинном отделении. Хозяин придирчиво осмотрел его с головы до ног, потом поднял глаза на охранника. Амбал одним движением сорвал одежду, обнажив торс. Хозяин брезгливо ткнул пальцем в грудную мышцу, потрогал бицепсы и скривился, словно увидел какую-то мерзость или непристойность. Он едва повёл головой, и тут же в дело вступили двое с кувшином.

Методика была давно отработана. Плеснув из горлышка масло у самой шеи, слуги мгновенно его растёрли. Отчего тело привлекательно засверкало на солнце и проступил рельеф мышц. Двумя движениями ему прикрыли срам куском материи и натёрли ноги. Из внешне заурядного человека получилась сияющая статуя олимпийского чемпиона. Только без венка. Так происходило с каждым последующим. В любом торговом предприятии, как показала процедура, есть свои предпродажные уловки.