Жонглёр

Дошла очередь и до Фирсанова. Его обнажили и хозяин увидел ремень на поясе. Алчный огонёк в глазах на мгновение вспыхнул, а брови даже отлетели к затылку. «Что такое? Как посмел?!» Любопытство и возмущение одновременно боролись в нём. Фирсанов большими пальцами рук провёл по всей окружности, показывая, что под ним ничего нет. Но араб не побрезговал. Медленно, ожидая реакции Леонида, расстегнул и стянул ремень. Покрутил, ещё не сильно поношенный, перед глазами. Для верности поднёс к носу, зажмурился от ударившего прокисшего запаха и вопросительно посмотрел на виновника. Хозяин искренне считал, что всё имущество рабов принадлежит ему до последней нитки. Леонид робким движением пальца попросил вернуть ремень, но над ним навис телохранитель. Любопытство взяло верх, и араб взглядом остановил его. Тот застыл, но охранную функцию не отключил.

Фирсанов подсознательно понял, что если он хочет извлечь неясную пока выгоду, то показ надо превратить в увлекательное представление. Ремень, как живая змея, несколько раз согнулся – и застыл между руками. Повернув несколько раз лицевой и изнаночной стороной, показал, что ничего необычного в ремне нет. И вдруг над верхней кромкой появился красный шарик и перепрыгнул в руку фокусника. Он покатился от пальца к пальцу по внешней стороне ладони. Назад, вперёд и так несколько раз. Хозяин смотрел, охранник не двигался. Леонид снова провёл по кромке рукой… Откуда ни возьмись – появился второй, и оба запрыгали в свободной руке. Напрыгавшись, они стали кружиться на ладони, потом забегали между кончиками пальцев. Чтобы они «не заскучали», к ним поочерёдно присоединились ещё несколько.

Не прекращая жонглировать, Фирсанов присел, стал быстро хватать с земли камешки и работать с ними. Когда в воздухе летало около двадцати предметов, стало невозможно разобраться, где шарики Леонида, а где – с земли. Для усиления эффекта, жонглируя, несколько раз повернулся вокруг себя. Пришло время избавляться от подобранных камней – и они пулемётной очередью застучали по стене, а цветные аккуратной горкой застыли у ног. Леонид взглядом предложил хозяину повторить трюк. Тот присел, потрогал шарики, подкинул один, покрутил его, даже посмотрел на просвет… и отказался. Тогда горка по одному отправилась в карман. Хозяин, хмыкнув, улыбнулся. И, слегка дёрнув подбородком, потребовал продолжения представления.

Красный появлялся то из уха, то из носа, то изо рта Леонида. Хозяин расплылся в улыбке. Жонглёр обнаглел, и шарик появился из-за уха охранника. Тот от удивления икнул и с чмокающим звуком пару раз хлопнул глазами. От чего выражение его лица стало до комичного глупым. Торговец залился тоненьким писклявым смехом. Смеялся долго, до того, что у него выступили слёзы. Охранник, не зная, как реагировать, продолжил моргать. Утерев слёзы, хозяин бросил реплику. Ремень забрали, обследовали его, но оказалось – ремень, как ремень. Хозяин что-то визгливо потребовал. И без перевода было ясно, что он требовал показать, где в ремне прячутся шарики. Фирсанов ловким движением пальцев раскрыл невидимый разрез, запустил в него ладонь, потом раскрыл полость. В ней, как горошины в стручке, лежали шарики.

Хозяин сгрёб подбородок в горсть и с лицом задумчивой гири погрузился в утомительное размышление. В абсолютной тишине, возникшей во дворе, стало слышно мерное жужжание мозгов под черепушкой. Вдруг лицо стало хитрым: «гроссмейстер» сделал ход! Он кивнул. Ремень, как и его владельца, натёрли маслом. Стараниями слуг он превратился в эллина, а пояс несколько ожил, хотя по-прежнему не дотягивал до произведения скорняжного искусства. Вернули на место и застегнули над набедренной повязкой. Не хватало какой-то детали. Слуга стащил ремень и быстро-быстро натёр песком пряжку. Теперь она играла на солнце и соответствовала всему облику. Второй авантажно приспустил ремень с одного боку. Бросил взгляд на хозяина, тот кивком одобрил.

Покрутив Фирсанова вокруг себя и оценив совместные усилия, хозяин удовлетворённо хмыкнул. Загадочная игрушка была готова к спекуляциям. Наведение предпродажного лоска закончилось, и всех повели на базар. Леонида теперь вели отдельно и не спускали с него глаз. Из-за шариков он, кажется, вырос в цене.

Рынок жил и бурлил своей жизнью. Пёстрый, крикливый, капризный и непостоянный. Здесь можно было добыть всё: от античных ваз в приличном состоянии, до повара и охранника. Рвали жилы, зазывая, торговались – насмерть, не торгующихся – презирали. Как такое вообще возможно! Ходи, смотри, сбивай цену. Купить всегда успеешь! Общение – вот великая ценность! Одно продавали под видом другого, раззяв обдирали беззастенчиво, уступали крохи под видом небывалого великодушия. Тут же незаметно шныряли карманные воришки. А куда без них!

У хозяина здесь было своё, давно «прикормленное», место под тентом. Там «свежайший товар» загнали на подиум, перед которым полукругом стояло несколько изящных топчанов, покрытых дорогими коврами, и лежали шёлковые длинные подушки. Леонида убрали в дальний ряд, за спины более крупных и рослых.