Жонглёр

Как-то ему пришла идея сделать номера с открытым огнём. Он освоил жонглирование зажжёнными факелами, потом появились трюки с горящими шарами на железных цепях. Вершиной огненной феерии было возникновение у него над головой огненной «короны». По вопросам изготовления реквизита он плотно сотрудничал с управляющим. Внешне нелюдимый одноглазый негр, на деле оказался весёлым и умным человеком, с которым быстро установились хорошие, почти дружеские отношение. Многое Хаким умел делать сам, и лишь часть «заказа» иногда заставлял делать кого-то другого.

По вечерам, за исключением дней отъезда эмира, его водили в зал развлечений. Али мог быть в одиночестве, окружённый клубком юных, почти не прикрытых девичьих тел, или пировал с гостями. В зависимости от ранга и приближения, их обслуживали или молчаливые негры в «фирменных» жилетках на голое тело, или наложницы в полупрозрачных газовых шальварах с фестонами, из которых наружу нахально рвалось молодое тело. Голову и плечи скрывали атласные накидки, больше походящие на платки с кистями. Они же скрывали лица девушек, оставляя открытыми глаза и живот. Пару раз Леонид, который придумал эффектный позолоченный костюм, наталкивался на заинтересованные взгляды.

Перед ним обычно выступала перекормленная тучная тётка, которая под заунывную мелодию шевелила складками живота, трясла дряблыми ягодицами и рыхлыми бёдрами. Это, оказывается, был знаменитый танец живота. У хозяина и гостей она вызывала бурю положительных эмоций. Она была ведущей примой местной труппы! Загадочный восточный мир. А Леониду танец напоминал движения мучного опарыша. Поначалу, Гюзель, так звали это сокровище природы, попыталась с Фирсановым кокетничать. Бросала пылкие взгляды, складывала дудочкой губы. Сталкиваясь за кулисами, она старалась прижаться своим телом к его обнажённым участкам. Но когда пылкие взгляды не принесли желаемого результата, танцовщица перешла к решительным действиям.

Как-то перед сном, подкупив стражу, она явилась в каменном пенале, войдя в каморку, как поршень в шприц. Прижав Леонида телесами, что-то жарко шептала, возможно ласковое, и жестами потребовала любви. Фирсанов с трудом сдержал рвотный позыв, но она заметила. Шипя, как змея, и осыпая его проклятиями, Гюзель удалилась. С этих пор они стали заклятыми врагами. Вернее, войну объявила танцовщица. Правильно говорят: от любви до ненависти – один шаг.

При встречах она злобно шипела, как гусыня, и норовила ущипнуть. Несколько раз до кровавых желваков. Столкновения случались в полумраке кулис и коридоров, свидетелей не было, а подымать руку на женщину Фирсанов не мог по определению. Простая идея пришла неожиданно. Под лёгкую тунику, в которой он выходил на сцену, Леонид стал надевать бельё из нескольких слоёв корабельной парусины.

В очередной раз они шли навстречу друг другу. Руки Фирсановы были заняты булавами, он прижался к стене, пропуская приму. У танцовщицы зажглась плотоядная улыбка, пальцы с большими ногтями, предвкушая радость, сложились в щепоть. Поравнявшись, любвеобильная бегемотиха запустила руку под одежду и алчно вцепилась в бедро. Тут раздался треск парусины и вопль танцовщицы. Она до крови сломала несколько ногтей. Но её ждал хозяин, и она спешно удалилась. Даже в рабстве царили интриги, приобретая жуткие формы и, зачастую, приводя к весьма печальным последствиям.

В один из вечеров Леониду принесли мясо с кускусом. После второго куска язык онемел, а желудок сжался. Леонид мгновенно вызвал рвоту. Это его и спасло. Два дня он пролежал в щели между явью и бредом. Хорошо, что эмир был в отъезде. Управляющий Хаким квохтал, как наседка. Жестами и крохотным запасом слов, которые уже успел узнать, Фирсанов объяснил, что его отравили. Пока местный лекарь выхаживал любимую игрушку хозяина, чернокожий управляющий двое суток шнырял по всем рекреациям, где жила прислуга, и что-то вынюхивал. И вынюхал.

На третий день после отравления вернулся эмир. Леонида, бледного как приведение и качающегося от малейшего дуновения ветра, привели «пред светлые очи». Тот глянул на него одним глазом, а весь разговор состоялся с несчастным негром. Впервые Леонид слышал, какой визгливый и высокий голос у возмущённого Али. Хасим стал серым от страха. От каждого слова хозяина он был готов протечь сквозь плиты пола. Его укоряли в том, что его кормят-поят, а он плохо следит за вверенном ему имуществом! Управляющий стал оправдываться. Глаза Али вспыхнули плотоядным огнём.

Вечером Фирсанов услыхал на дворе пронзительные женские крики. Выглянув в окно, он увидел, как четвёрка вороных, пущенных в разные стороны, разорвала привязанную к ним за руки и ноги Гюзель. Она хотела лишить хозяина развлечений, а раз так, то сама стала развлечением. Для неё последним. Досталось и Хакиму, но он отделался только лёгкой поркой. На следующем представлении шевелила телесами уже другая толстуха, но кем-то предупреждённая. За сценой она отшатнулась от него, как от огня. Ему от этого было ни холодно ни жарко.