Жуки с надкрыльями цвета речного ила летят за глазом динозавра

Профессор Минералов был знаменит на весь институт как человек, который завел себе сайт и написал на главной странице: «Юрию Минералову мало оставаться прекрасным специалистом в одной узко определенной области, ему важно охватить все возможные сферы деятельности. Последнее творение автора — это книга стихов. Стихи о жизни — это стихи обо всем том, что называется жизнь… Это те стихи, которые напоминают нам в повседневной суете об истинных ценностях жизни. Даже самая обыденная и привычная жизнь может быть преподнесена высоким и прекрасным слогом в стихах о жизни. Стихи о жизни — стихи обо всем и ни о чем».

Профессор решил объяснить нам, что такое пятистенка. На доске мелом он нарисовал пятигранник, развернулся лицом к аудитории, импозантно выставил вперед ногу в крошечном ботиночке и сказал:

— Таков в архитектурном плане вид сверху на пятистенку.

— Нет, не таков! — вдруг сказал Кузнечик и с грохотом отодвинул стул, чтобы встать. Подошел к доске, отобрал у профессора мел и нарисовал квадрат, а через центр квадрата прочертил линию. — Вот это пятистенка, я в такой жил. Пятая стена дом на две части делит. А у вас что? Пятигранником церкви и монастыри строили, а не избы, да и то в шестнадцатом веке.

Минералов поправил очки и внимательно посмотрел на Кузнечика — чтобы запомнить, кого валить, когда придет время экзаменационной сессии.

— Откуда вы такой начитанный?

— Из тундры, профессор.

— Н-да… — пробормотал Минералов, отбирая мел у Кузнечика. — Несомненно, это классическая русская изба из пяти стен. Но существуют и другие схемы в архитектуре, и я как раз собирался развить эту мысль, но вы мне помешали.

А вечером в комнате общежитие сидела на кровати все такая же заплаканная Сонька — сидела, прижав коленки к животу и обхватив их руками.

— Ты какая-то деревянная. Не можешь, что ли, ко мне сочувствие проявить? — Сонька смотрела на меня глазами, полными страдания — безысходного и неисчерпаемого.

За что она меня упрекала? Я не умею перестраивать атомную структуру живых существ — я Раджабова в свинью не превращала.

— Хотя бы кофе мне сделай, — всхлипнула Сонька.

Я взяла чайник и пошла на общую кухню, чтобы вскипятить воду и сделать для Соньки кофе.

Вино из морошки

Мы часто сидели вчетвером в комнате, пахнущей рыбьей чешуей: я, Денис, морпех и поэт Петров. Ели картофельное пюре из кастрюли и иногда пили вино из морошки, которое присылала морпеху из далекого Архангельска мать.

Однажды, кода мы вот так сидели, в комнату зашел ректор. Он любил неожиданно появиться в общежитии, заглянуть в комнаты, где жили его крепостные студенты, — ректор называл это «прийти с инспекцией». Он принюхался, как лисица, к запаху морошки из откупоренной бутылки и спросил:

— По какому случаю пьете, господа?

— А мы без случая, Сергей Николаевич. — ответили мы. — Ведь это же вино из морошки, из далекого Архангельска. Его и не по случаю можно.

— Ну, если из морошки…

Ректор был любопытен — и ему тотчас стало интересно узнать, какое оно на вкус, вино из морошки. Мы налили ему полстакана таинственного розового напитка, он сел пятым за наш стол и потер ладони.

— Ну, дорогие мои… — сказал ректор, выпил вина и вытер усы. А потом поделился впечатлениями: — Кислинка какая занимательная!..

— Как вы точно подметили, Сергей Николаевич, — льстили мы ректору и улыбались: мы были рады, что ему понравилась и наша лесть, и наше вино.

Ректор взял чайную ложку — других не было, — и закусил вино из морошки картофельным пюре прямо из кастрюли. Он был широкой души человек и из кастрюли есть не стеснялся.

Религия мудаков

Это случилось в Черный вторник — в тот самый день, когда на рынке у метро «Тимирязевская» наблюдались парадоксальные явления. Там бегали толпы охваченных паникой людей и мешками скупали сахар, соль и гречку. Зефир стоил дешевле сахара, а бутылка минералки дороже килограмма бананов. Продавцы тоже были в панике — потому и повышали цены наобум, на что придется. Люди не знали, насколько обесценятся их сбережения, — и вели себя предусмотрительно.

В тот день в комнату, где сидел морпех, Кузнечик и я, пришел поэт Саша Петров.

— Нужны дворники! — заговорщицки сообщил он.

Дворники нужны были РЭУ на улице Яблочкова. Петров узнал это от пьяного слесаря, который чинил трубу в подвале общаги. Быть дворником Саша Петров мечтал с детства. Кузнечик тоже захотел стать дворником, ведь дворники получали зарплату. Морпех посмотрел на нас взглядом, который ничего не выражал, и продолжил жевать бутерброд.

Саша и Денис пошли трудоустраиваться.

По утрам Кузнечик и поэт чистили тротуар от снега и были довольны жизнью. Пока однажды женщина с мощными руками — такими, какие и положены были ей по статусу, — не сказала им:

— Надо убраться в подвале.

Женщина была начальницей РЭУ. Она дала им две простыни, два ведра, две лопаты и ключ от подвала. Зачем нужны были простыни, лопаты и ведра, Кузнечик и поэт поняли только на месте.

— Пойдем отсюда! — взмолился Денис. Он стоял на пороге подвала и зажимал нос рукой.