Жуки с надкрыльями цвета речного ила летят за глазом динозавра

Губы у Кузнечика были нежные, а член твердый. «Подержи его», — говорил Денис, зарываясь лицом в мои волосы. За окном шумел ветер и тучи неслись над шпилем Останкинской башни. В ветреные ночи радиус колебания шпиля этой башни достигал пятнадцати метров.

— Что ты обо мне думаешь? — спросила я.

— Что ты отдалась мне в первую же ночь, — засмеялся он.

— А почему я так сделала?

— Ну, тебе видней. А вообще, какая разница.

Раз ему все равно, то можно повременить с нелегкими признаниями — решила я.

На следующий день Кузнечик взял меня за руку и привел в комнату, где сидел морпех.

— Это морпех, — произнес Денис. — Он хороший. Если тебя кто-нибудь обидит, когда меня не будет рядом, жалуйся ему.

Морпех, прямой и неподвижный, сидел на стуле, смотрел на меня глазами тритона и жевал бутерброд. На груди у него, на веревочке, как нательный крестик, висел мобильный телефон.

Четыре океана

Я стояла посреди комнаты 518 и не верила своим глазам. Передо мной был компьютер — еще одно новое явление в этом измерении. А прямо перед компьютером сидел морпех и играл в игру под названием «Сапер».

— Дай мне, ты уже долго! — требовал Денис. Но морпех был слишком погружен в игру. Подрываясь на мине, он бил себя по коленке и готов был заплакать: такие сильные эмоции пробуждал в нем только компьютер.

Я смотрела на удивительный предмет, способный заставить плакать самого морпеха, и в голове у меня зрел план. План, который — я знала это — не понравился бы Кузнечику.

Я вынашивала свой план несколько дней — и однажды мне представилась возможность его воплотить.

В воскресенье утром морпех с Кузнечиком отправились на рынок у метро «Тимирязевская» — за картошкой и мороженой рыбой. «Пойдем с нами», — сказали они мне. «А можно я вас здесь подожду?» — спросила я. «Можно», — согласились они и ушли, не заподозрив подвоха.

На всякий случай я сняла шерстяной свитер и заземлилась через радиатор центрального отопления — так я защитилась от статического электричества, ведь свободные электрические заряды гуляли и по этому измерению. Потом взяла с полки морпеха отвертку и плоскогубцы, села напротив компьютера и вздохнула от волнения — сейчас я узнаю еще одну тайну.

Через час почти все было готово: на столе лежала гора винтиков, с материнской платы были сняты кулер и процессор, из корпуса был изъят винчестер и расчленен на составляющие. С отверткой, высунув кончик языка, я склонилась над микросхемами, что гнездились на материнской плате, и отколупывала их одну за другой — скоро настанет момент истины, и я дойду до самой сути… Но тут в комнату вошел Кузнечик с морпехом. Пораженный Кузнечик замер в дверях. А морпех подошел к столу и задумчиво почесал за ухом.

— Зачем?! — изумленно произнес Денис, когда дар речи вернулся к нему.

— Прости, я ничего не могла с собой поделать, — только теперь до меня дошло осознание непоправимости моего поступка: похоже, компьютер был гораздо более ценной вещью, чем я себе представляла. И, похоже, ничем нельзя было загладить свою вину. Даже если заново собрать элементы воедино… Но микросхемы… Припаять каждую на свое место — с этой задачей справиться мне было не под силу.

Денис стоял над останками материнской платы целую минуту, а потом пнул ни в чем не повинный стул. Стул пострадал, и сильно — после сальто в воздухе он растянулся на полу, беспомощно распластав в разные стороны все четыре сломанные ноги.

Стул было жаль, но чтобы не разделить его участь, я прихватила свой шерстяной свитер и тихо ушла, пока обитатели комнаты 518 разглядывали разобранный мною компьютер и прощались с ним.

Теперь, наверное, все кончено, думала я, Кузнечик никогда меня не простит. Это все мои неискоренимые преступные наклонности — видимо, старуха Роза изгнала из меня не всех бесов. Поделать с этим ничего было нельзя — и со всеми своими бесами я отправилась на метро в читальный зал институтской библиотеки. В метро меня согрела толпа, а в читальном зале — батарея. Здесь, в новом и пока непонятном мире, холод ощущался сильнее, чем где бы то ни было.

Я взяла географический атлас и принялась изучать ландшафт этой планеты. На ней было четыре океана. Всего четыре — эта мысль поразила меня. И один из них — мой Океан. Иначе и быть не могло. Нужно было добраться до всех четырех и узнать свой, один-единственный. «Индийский, Тихий, Атлантический, Северный Ледовитый», — прошептала я, и мои губы растянулись в улыбке. Ведь теперь я знала все океаны по именам. Еще никогда мне не было так ясно, что нужно делать.

Я вышла на улицу, где на крыши машин сыпались снежные хлопья. Как же мне хотелось взлететь, скорее оказаться у одного из четырех океанов. Но гравитация крепко вцепилась в мое тело — даже на пару метров мне не оторваться от поверхности планеты.

А все-таки красиво там было все устроено — вспомнила я погибшую материнскую плату. В это самое время Денис копался в микросхемах. Спустя несколько часов материнская плата была все так же мертва. Тогда он, плюнув на все, понес расчлененный мною компьютер в ремонт.