Жуки с надкрыльями цвета речного ила летят за глазом динозавра

Вечером я обнаружила почтовое отделение на улице Руставели, а у входа в него — очередь. Я всегда боялась очередей, а эта была нетерпеливой и длинной, как анаконда. Вся эта очередь очень хотела добраться до телефонной будки в почтовом отделении. Я встала в хвост и начала придумывать слова, которыми сообщу бабуле Мартуле о том, что меня взяли учиться на писателя. Бабуля, конечно, заплачет в трубку — ведь она по доброй воле не отпустила бы меня из дома, чтобы я не сгинула в огромном Городе на холмах в междуречье Оки и Волги.

Когда подошла моя очередь, я набрала номер и с замиранием сердца приложила к уху телефонную трубку. На том конце провода была тишина. Похоже, набранного мной номера не существовало в природе.

Я села на крыльцо почтового отделения и принялась рассматривать носовой платок с денежными знаками. Нелегко жить в другом измерении, когда все, что у тебя здесь есть, — это двести рублей. Свои двести рублей я тратила экономно: покупала черный хлеб и жарила его на растительном масле. А когда мне дали первую стипендию, купила кулек карамелек.

Встреча

Правда была в том, что в этом измерении почти каждый месяц, как грибы после дождя, вырастали новые дома и кинотеатры. Телевизоры у всех тут были цветные и показывали не только программу «Время», но и фильм «Звездные воины». Каждую секунду на планете происходило нечто значительное: сгорал болид в плотных слоях атмосферы, извергался веками спящий вулкан, на острове Флорес обнаруживались следы древних карликов, а в лабораториях расшифровывался геном неандертальца. За одну ночь под окном общежития выросла Останкинская башня.

Сонька Мармеладова дала мне тетрадь с карандашом — и я пошла учиться в трехэтажный особняк с желтыми стенами, где читали лекции, которые положено было записывать.

Когда лекции закончились, я села на подоконник в коридоре второго этажа. Двор особняка был обнесен кованой оградой, и двое людей в масках Дарта Вейдера ремонтировали с помощью сварки калитку этой ограды — летели искры, светилось газовое пламя, атомы в разогретом металле двигались быстрей. Мимо меня, по коридору, шли студенты этого заведения. Они, гении, вскользь окидывали меня взглядами. Страшно было сидеть под взглядами стольких гениев на подоконнике в коридоре.

Сонька Мармеладова собиралась устроить вечеринку в нашей комнате в общежитии по случаю начала учебы. Я никогда на вечеринках не была и на эту идти боялась. Поэтому я сидела на подоконнике. А за окном вечерело. Люди в масках Дарта Вейдера давно ушли со двора. В коридоре не осталось ни души. Только электрическая лампочка моргала — вот-вот должна была оборваться ее вольфрамовая нить, и лампочка подмигивала мне напоследок.

В тишине раздались шаги — кто-то поднимался по лестнице. А потом высокая фигура показалась в другом конце коридора. Я увидела длинные ноги и короткое пальто мышиного цвета — и сердце у меня внутри стало большим и горячим, как солнце. Я соскочила с подоконника и побежала ему навстречу, ведь это был он, мой Кузнечик.

— Привет, Кузнечик! — крикнула я.

Он с удивлением смотрел на меня. Я прыгала вокруг него, смеялась и трогала рукава его пальто, а потом приподнялась на цыпочки и поцеловала. Кузнечик ошарашенно отступил на шаг.

— Не бойся меня, — сказала я.

— Я не боюсь. Просто я не Кузнечик, а Денис.

— Денис, — попробовала я его имя на вкус, оно зашелестело во рту, как речная галька. — Давай откроем окно и запустим самолетик. У меня есть тетрадный лист. Ты же любишь самолеты?

— Не знаю. Я в основном на поездах езжу.

— А почему ты не спрашиваешь, кто я?

— Ты, наверное, местная сумасшедшая?

— Нет, я вообще не местная.

— Ну иди, поиграйся в самолетики сама, — он поправил очки, и глаза под стеклами презрительно заблестели.

— А я знаю, что ты в тундре жил, — выпалила я, когда он уже собрался идти дальше. — Знаю, что ты к нганасанам на Таймыр уйти хотел.

Кузнечик оглянулся и посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом. Я испугалась и пробормотала:

— Да ты иди. Я ведь так только. Я никому не скажу.

Он пошел по коридору дальше. Потом еще раз обернулся проверить, стою ли я на месте. Я стояла, и Кузнечик улыбнулся.

Когда вольфрамовая нить оборвалась и лампочка потухла, я в потемках, нащупывая стену, пошла по коридору — наверное, вечеринка уже закончилась и можно отправиться в общежитие. На лестнице ступал кто-то мягкими шагами — осторожно, как лисица. И там же, на лестнице, побрякивало что-то, словно мешочек с медяками. Это был ректор — он шел со связкой ключей. От всех аудиторий и даже от калитки во дворе были ключи в этой связке.

Комната 518