Зима вороньих масок

Сколько же им времени, в таком случае, понадобилось, чтобы приехать в Финвилль? – попытался подсчитать синьор. Даже самые примерные его предположения указывали на то, что добраться из Парижа в столь короткие сроки решительно невозможно. А ведь в расчёт стоило брать ещё и время доставки письма!

– Те ли они, за кого себя выдают? – выразил сомнения синьор.

– Ради Бога, отец, кого ещё может занести в зачумлённую деревню? – Андре подошёл к краю башни и посмотрел на город, который под натиском зимы выглядел крохотным и жалким. Скрывать своё отношение к Финвиллю Андре никогда не считал нужным. Он видел другие города, великие города Германской Империи, Франции и Испании, он бывал у берегов Африки и Альбиона, обучался военному делу в Швейцарии, где обрёл названного брата, и за несколько лет объехал столько стран, сколько Родольф не видел за всю свою жизнь. Сыну было с чем сравнивать. А вот назначение отца кардинальским виконтом он считал вовсе не привилегией, а изгнанием из Рима. Временами синьору казалось, что подобные суждения совсем не беспочвенны. – Эти двое явились к собору, отыскали Джованни в карауле и первым делом попросили показать им трупы. Кто они, если не врачи?

– Ты прав, пожалуй, – ответил Родольф, решив полагаться на разум сына, а не свой, замутнённый мрачными раздумьями.

– Если ваша милость прикажет, я выясню, кто командует отрядом, и доставлю его к вам для расспросов, – предложил Андре. – Пускай, в таком случае, врачи взглянут и на Кристиэну.

Синьор задумался. Решение, вроде, лежало на поверхности – какие могут быть сомнения, когда дело касается жизни дочери? – но червь сомнений источил душу Родольфа, выгрыз в ней бездонную яму, обустроил там гнездо и разросся до немыслимых размеров. Чем поможет несчастному отцу заключение врача, которое и так ему известно? Зачем ему ответ, который разверзнет под ним и без того неотвратимую пропасть?

– Мы оба знаем, что будет дальше, – сказал Родольф обречённым шёпотом. – Пускай занимаются тем, для чего пришли.

Ещё немного постояв у края башни, Андре поднял фонарь и отправился прочь, оставив отца в одиночестве. Сын ожидал услышать не такой ответ, – понимал синьор, – и, скорей всего, ослушается отцовской воли. Найдёт врача и приведёт его к постели Кристиэны. Одного, двух или сразу всех, кто есть в отряде. Пускай. Главное, что самому отцу не придётся сопровождать их к предсмертному ложу дочери.

Синьор посмотрел на запад, где небо недавно горело зловещими красками. Теперь луна освещала мир, в её погребальном свете угадывались серебристые хребты холмов и крючковатые лапы спящих деревьев, царапающие ветер и звёзды. Вскоре там, на вершине одного из холмов, волнистой грядой окружающих Финвилль, появятся люди, чей длительный путь привёл их сюда, в забытый миром город. Виконт предпочёл бы их не видеть. Картина спускающегося по занесённой дороге обоза возродит в душе синьора тщетную надежду, и надежда эта будет мучить, изводить его ожиданием неизбежного. Она меня не потревожит, – решил Родольф и поспешил вернуться в свои покои, где стараниями Сильвио снова горел камин, а расстеленная кровать манила ко сну.

Родольф пробовал уснуть, но на смену собачьему лаю пришёл монотонный звон – то били в колокол, оповещая город о прибытии спасителей. Всё скоро стихнет, – уверял себя виконт, но колокол продолжат звонить опять и опять, за каждым его ударом – последним, как хотелось думать – следовал новый, будто звонарь сошёл с ума и утратил всякое чувство меры.