Зимняя бегония. Том 1

– Хозяин! Спасите меня! Не давайте им бить меня!

Шан Сижуй посмотрел на Эръюэ Хун, затем на Лаюэ Хуна, но взгляд его оставался застывшим.

Юань Лань яростно сказала Эръюэ Хун:

– Не донимай хозяина! Это тебе не поможет! Он ещё под моей юбкой прятался! Ты теперь актриса и должна слушаться шицзе!

Услышав это, Чэн Фэнтай высунул голову из-за газеты и с улыбочкой взглянул на Шан Сижуя. Шан Сижуй же никак не отреагировал на эти губительные для его высокого авторитета хозяина труппы слова.

Шицзю вмешалась в разговор, легкомысленно добавив:

– Шицзе у него предостаточно! Под чьей только юбкой он не путался! И кто из шицзе не обожает его? Этим ты решила покичиться? К тому же шицзе бывают разные, та, что сбежала с мужиком, тоже ведь его шицзе!

Было очевидно, что она говорила о Цзян Мэнпин. Чэн Фэнтай тут же поднял голову и внимательно посмотрел на Шан Сижуя, который изменился в лице и, нахмурив брови, сказал:

– Если говорите о чём-то одном, это и обсуждайте, ни к чему заходить так далеко, хорошо? – А затем отодвинул стул и вопреки ожиданиям уселся накладывать грим. Сяо Лай немедленно протиснулась к нему сквозь толпу и стала прислуживать.

Юань Лань запричитала:

– Хозяин! Так есть вам дело до случившегося или же нет?

Шан Сижуй равнодушно проговорил:

– У каждого из вас свои отговорки, где правда, а где ложь, мне не отличить, вы уж сами с этим разберитесь.

Его слова очень не понравились Шицзю, и, топнув ногой, она возразила:

– Но ведь вы же хозяин труппы! Если ничего вас не заботит, то как же «Шуйюнь» быть?

Шан Сижуй нерешительно пробормотал:

– Ну вот такой уж я человек, вы как будто только сегодня меня узнали. Если вас это не устраивает, ладно, тогда я больше не буду хозяином труппы, кому по душе быть хозяином, пусть им и становится! А мне всем этим заведовать неохота…

И вот обе стороны, отбросив всяческие надежды на Шан Сижуя, снова принялись за старое, и их затянувшаяся ругань звучала так отвратительно и неприглядно, что Чэн Фэнтай, слушавший это, только качал головой. В газете как раз писали о подоплёке такого поведения Шан Сижуя: по слухам, он взял на себя управление труппой «Шуйюнь», только чтобы поддеть Цзян Мэнпин, разгневавшись на неё, он совершенно не предполагал, что ему и в самом деле придётся управлять труппой. В прошлом, когда во главе «Шуйюнь» стояла Цзян Мэнпин, она установила больше дюжины правил разной степени строгости: членам труппы запрещалось тайно играть на частных мероприятиях; не разрешалось создавать свои клики внутри труппы; запрещалось подкупать барабанщиков, выносить из-за кулис театральные костюмы, диадемы, серьги и прочие украшения и тому подобное. Хотя остановить людей от нарушения этих правил было невозможно, всё же труппа, в которой они действовали, процветала, и всё в ней работало чётко и слаженно. Затем управление перешло в руки Шан Сижуя, и, так как большинство членов труппы были его шисюнами да шицзе, которые нежно любили его с самого детства, Шан Сижую, связанному сердечными чувствами, было стыдно наказывать их, даже если они нарушали какие-то правила. Стоит прибавить к этому то, что Шан Сижуй был человеком бестолковым и ни на что не годным, повседневные дела его мало заботили, и, когда им не овладевало безумие, он казался просто-напросто слюнтяем, шисюны и шицзе лепили из него всё, что им вздумается. За исключением театра ничто не тревожило его душу, ничто его не заботило, ко всему он был безразличен, вплоть до того, что он не проверял приходно-расходные книги. Когда наставало время подносить жертвы на праздник божества, наставнику барабанщиков чуть ли не со слезами приходилось умолять его сделать подношение предкам: он впихивал Шан Сижую в руки палочки для воскурения, и хозяин труппы с ленцой отдавал пару поклонов основоположникам профессии. Со временем старые правила начали соблюдать спустя рукава, а вскоре они и вовсе оказались забыты. Злодеи бесчинствовали в труппе, то и дело затевая ссоры и всецело полагаясь на авторитет Шан Сижуя, надеясь перетянуть его на свою сторону. В заключение статьи говорилось: «Судя по тому, как сейчас обстоят дела в труппе «Шуйюнь», едва ли господин Шан способен ею управлять. Хотя труппа «Шуйюнь» и носит фамилию Шан, на самом деле он утратил влияние». Глядя на то, что происходило сегодня, Чэн Фэнтай понял, что подозрения, высказанные в газете, не беспочвенны: будущее труппы «Шуйюнь» в самом деле внушает опасения. Разница лишь в том, что Шан Сижуй сам смиренно уступил власть, отбросив её, словно поношенные туфли, в то время как в газете предполагали, будто это какой-то честолюбец захватил влияние в труппе.

Юань Лань и Шицзю скандалили битый час, но так ни к чему и не пришли. Наконец наставник барабанщиков решил восстановить справедливость и спросил у Эръюэ Хун:

– Мы уже долго спорим, а правды так и не выяснили. Ты хорошая девочка, скажи правду: ты касалась кисти, обмакнутой в киноварь?