Зимняя бегония. Том 1

Конечно, Шан Сижуй был в этом уверен, он не стеснял членов труппы в средствах, и такие актрисы, как Юань Лань, Шицзю и прочие уважаемые шисюны[132] и шицзе, отдавали труппе тридцать процентов выручки, себе оставляя семьдесят, а делиться доходами от частных выступлений и вовсе не требовалось. В какой театральной труппе такое возможно? К тому же зрители слушали их, поскольку они принадлежали к «Шуйюнь»; без труппы «Шуйюнь» Шан Сижуй по-прежнему останется Шан Сижуем, а вот они и гроша ломаного не стоят. Однако Шан Сижую было неохота растолковывать эти подробности Чэн Фэнтаю, в уголках его глаз затаилась улыбка, и он сказал:

– Шан-лаобань такой очаровательный, вот они и не в силах со мной расстаться.

Чэн Фэнтай взял его за подбородок, покрутил его лицо из стороны в сторону и кивнул:

– Ага! И впрямь очаровательный.

Чем дольше глядишь на Шан Сижуя, тем сильнее он очаровывает.

Глава 23

Пока Чэн Фэнтай целыми днями развлекался на стороне, вторая госпожа находила себе развлечения дома – разумеется, намного более спокойные и однообразные, чем у её супруга. Даже после замужества вторая госпожа строго следовала наставлениям предков, никогда она не встречалась необдуманно с мужчинами другого рода, и развлекали её или свои же барышни и невестка, или же супруги и девицы из других семей.

Когда Чэн Фэнтай в этот вечер возвратился домой, шёл уже одиннадцатый час, а освещённая гостиная внутреннего двора полнилась весёлыми разговорами и взрывами хохота, угольная печь дышала жаром. Двое его сыновей и четвёртая сестра разулись и сидели на кане, соревнуясь в бросании шариков из клейкого риса с бобовой начинкой, столик был заставлен финиками, арахисом и леденцами – выигрышами в играх. Четвёртая сестра выходила победителем больше других, и кормилица, сидя на кане, чистила для неё добытые трофеи. Вторая госпожа, Фань Цзиньлин, Цзян Мэнпин и четвёртая наложница старшего господина Чэна сидели за столом и играли в мацзян, одетые по-домашнему. Четвёртая наложница надела ципао с оплечьем из белого песца. На второй госпоже было розовое платье старомодного маньчжурского кроя, а голову её украшал золотой феникс, чьи перья придерживали волосы на висках. Волосы Фань Цзиньлин же были завиты утюжком и заплетены в косу, она выбрала платье западного фасона, а на шее и в ушах был комплект из розового жемчуга. На Цзян Мэнпин было лишь шёлковое платье с длинными рукавами, но и этого оказалось достаточно, чтобы подчеркнуть её неброскую красоту. Каждая из них, в парче и жемчугах, с пудрой и румянами на лицах, источала приятный аромат, и каждая была по-своему изящна и грациозна. От этих изысканных красавиц, сбившихся в кучку, веяло нежностью и теплом, как от нагретого кусочка яшмы, однако Чача-эр с каменным лицом сидела подле второй госпожи, мрачно глядя на неё, словно умоляя о чём-то, но вторая госпожа знай себе играла в мацзян, заносчиво игнорируя её.

Чэн Фэнтай всегда вёл себя непринуждённо и благодушно, ни взрослые, ни дети не боялись его, и, когда он вернулся, все, поприветствов его возгласами «Старший брат» и «Зять», вернулись к прежним забавам, и не подумав поднять зад. Лишь вторая госпожа смерила Чэн Фэнтая холодным взглядом, не проронив ни звука. Чача-эр продолжила сверлить её взглядом, точно так же не замечая брата.

Чэн Фэнтай с улыбкой проговорил:

– Почему сегодня так оживлённо? Встречаете Новый год?

Цзян Мэнпин почувствовала себя неловко, привстав, она ответила, сгорая со стыда:

– Я, должно быть, докучала вам весь вечер, и в самом деле…

Едва завидев эту красавицу, Чэн Фэнтай тут же почувствовал прилив нежности и поспешно поднял руку, чтобы остановить её:

– Садитесь, пожалуйста! Садитесь! Двоюродная невестка у нас редкий гость! Разве это время, ещё так рано! Развлекайтесь в своё удовольствие, а я позже прикажу отвезти вас домой.

– В машине зятя нет нужды, – сказала Фань Цзиньлин, задрав голову, – второй брат заедет за нами.

Чэн Фэнтай подумал: «Твой второй брат наверняка увлёкся какой-нибудь красоткой и застрял у неё в постели, куда уж ему помнить о вас». Он остановился за спиной Фань Цзиньлин, взглянул на её кости и, наклонившись, сказал:

– Ходи красным драконом[133].

Фань Цзиньлин оттолкнула его:

– Зять! Не путай меня! Ты так все мои костяшки раскроешь!

Чэн Фэнтай сел в стороне и налил себе чаю. Вторая госпожа взглянула на него и со смехом сказала Цзян Мэнпин:

– Раз двоюродного брата сегодня нет дома, я хотела бы пригласить двоюродную невестку остаться у нас на ночь, поиграем в мацзян, поболтаем – пока другие развлекаются, нам тоже можно!

Цзян Мэнпин не поняла намёка, скрытого в словах второй госпожи, и несколько растерялась, а потом с улыбкой ответила:

– Чжисинь сейчас вовсе не гонится за наслаждениями, сегодня вечером он отправился в Тяньцзинь расследовать одно дело.

Вторая госпожа сказала: