Зимняя коллекция смерти

— Настя, опять «предложила»? Надо написать так: «На время следствия Иннокентий Алехин отправлен в отпуск, который позволит ему без ущерба для журнала оказать посильную помощь в следственных действиях».

— Ну, я с Кристиной обсужу формулировку, — защищалась Настя. — Все должно быть по закону.

— А это еще кто? — недовольно спросил Бережное, уже видевший себя в кабинете Кена.

— Наш юрист, — ответила спокойно Настя, а сама подумала: «Пожалуй, этот павлин не согласится на назначение Васи исполняющим обязанности главного редактора. Он даже не допускает этой мысли. Господи, как с ними со всеми тяжело», — призналась себе Порываева, но твердо продолжила:

— Саша, по поводу будущего. Я считаю, что исполнять обязанности главного редактора должен Вася. Ты потрясающий текстовик, но ведь мода тебя не очень интересует. А у нас 60 % рекламы приходится на модные бренды. Васю хорошо знают клиенты и доверяют ему… — По мере того как Настя произносила эти слова, лицо Бережнова мрачнело. Порываева с ужасом заметила, что у него задрожали губы — точь-в точь, как у капризного ребенка. «Черт, сейчас Костя как директор по рекламе поддержал бы мою позицию! Все приходится делать самой», — сказала себе не без гордости Порываева и попыталась спасти положение:

— Ты давно работаешь на журнал, твой опыт бесценен. Я намерена повысить твою зарплату до десяти тысяч долларов. В два раза! Таких денег нет у большинства главных редакторов в этом городе, — Порываева с удовлетворением отметила, что в глазах Бережного появились озорные искорки. Липкович торжествующе выпрямился и наконец решил поддержать свою любовницу:

— Саша, у меня есть опыт главного редактора журнала. Я…

Но Бережнов не дал договорить и саркастически перебил соперника:

— Опыт главного редактора этого говножурнала «Мачо»?! Тебе придется его забыть!

Липкович хотел было вступиться за свою честь, но Порываева пресекла эту попытку.

— Безусловно, «Мачо» — не наш сегмент рынка, но Василий имел в виду, что у него есть менеджерский опыт в рамках журнального проекта. Безусловно, ему придется многому научиться, но это ведь нормально. Мы все учимся.

Бережнов ушел в себя и дулся. Порываева решила дать ему возможность подумать и замолчала. Василий, оскорбленный термином «говножурнал», ковырялся в фалангах крабов. Наконец Бережное спросил:

— У меня будет бонус?

— Мы рассмотрим этот вопрос. Я должна все посчитать…

Бережное, который последние пятнадцать минут пытался найти хоть какой-то эффективный аргумент, наконец просиял:

— Настя, в принципе я согласен, но не уверен, что без Кена мы долго протянем. Давай все-таки оговорим с ним, что это на месяц-два. Без его авторитета и вкуса, — он сделал особое ударение на последнем слове и нагло посмотрел в глаза Липковича, — будет трудно делать журнал, к которому привыкли рекламодатели и читатели.

По сияющему лицу Бережнова Настя поняла, что он считает себя победителем. Радостным голосом она продолжила:

— Конечно. Отличная мысль. Вася будет исполнять обязанности главного редактора, пока не вернется Кен, а твой особый контракт с издательским домом — зарплата в 10 тысяч плюс бонус по итогам года — мы подпишем на тот же срок. Давай я прямо сейчас позвоню Кену, — Порываева с энтузиазмом взяла мобильный и лучезарно посмотрела на Бережного. Тот как-то мигом помрачнел и понял, что проиграл. «Вот сука-баба», — проговорил он себе под нос. «Иногда я понимаю, почему меня назначили командовать всеми этими козлами», — мысленно парировала торжествующая Порываева.

Она знала, что власть мужчин над миром похоронило не движение феминисток — жутких баб без косметики, в деревянных бусах и с жирком на боках. Могильщиком фалловселенной стала новая экономика, в которой были востребованы коммуникативные качества женщины. Там, где мужчины начинали мериться пиписьками, то есть вели себя агрессивно, женщины искали компромисс. Вот и сейчас было очевидно, что возвращения Кена никто не хочет. Он должен был уйти навсегда. Остальное — детали, о которых можно договориться.

* * *

В это время Владимир Владимирович Путин уже покончил с фалангами крабов и отхлебнул белого вина, — вообще-то он предпочитал пиво, но приучил себя быть как все. «Всеми» в его жизни давно уже стали лидеры «восьмерки» и прочие снобы, которые допускали для себя пиво только в экстремальных ситуациях, то есть при встречах с электоратом. За несколько десятков километров от легенды контрразведки простой труженик ФСБ пытался помочь своему товарищу из прокуратуры получить ордер на обыск незаконно вскрытой квартиры свидетеля по делу. В эту минуту носитель высшей власти потчевал супругу анекдотом про себя:

— Сидят Путин, Иванов, Лавров в ресторане. Официант подходит принять заказ. Путин говорит, что будет мясо. «Овощи?» — спрашивает официант. «Овощи тоже будут мясо», — Владимир Владимирович просиял фирменной улыбкой отца нации. Свита вежливо захихикала. Филолог Людмила Александровна снисходительно улыбалась, пытаясь понять, как это овощи будут есть мясо и почему надо смеяться.

Смоленская набережная