Зимний сад

В здании, куда они наконец приходят, столпотворение. Очереди извиваются во все стороны. За столами, заваленными бумагами, сидят партийные работники в сером, у всех мрачные, озабоченные лица.

Вера знает, что следует встать в ближайшую очередь и ждать, но силы ее покидают. Она глубоко вздыхает и отводит детей в уголок. Скрыться от шума не удается: люди топают, плачут, чихают и умоляют. Пахнет потом, луком и солониной.

Вера садится на корточки.

– Мамочка, тут воняет, – хмурится Аня.

– Ушастику здесь не нравится, – говорит Лева, прижимая к груди кролика.

– Помните, когда папа вступил в народное ополчение, он просил нас быть сильными?

– Я очень сильный, – заявляет Лева и для убедительности выставляет пухлый розовый кулачок.

– Да, – отвечает Аня. Она подозревает неладное и уже какое-то время косо поглядывает на пальто и на чемодан у мамы в руках.

Вера расправляет красное шерстяное пальто, надевает его на Аню и застегивает на все пуговицы.

– Мамочка, мне жарко, – хнычет Аня, пытаясь вывернуться.

– Вы отправляетесь в путешествие, – ровным голосом говорит Вера. – Ненадолго, на неделю или на две. Тебе может понадобиться пальто. А в чемодан… я положила еще одежду и немного еды. Вдруг пригодится.

– А почему ты сама без пальто? – хмурится Аня.

– Мне… мне надо ходить на работу, но вы оглянуться не успеете, как уже вернетесь ко мне, а я буду ждать вас дома. Когда вы приедете…

– Нет! – кричит Аня. – Я без тебя никуда не поеду!

– Я тоже, – всхлипывает Лева.

– Выбора нет. Понимаете, что это значит? Началась война, и Сталин хочет защитить всех детей. Пока наша Красная армия не победит, вы ненадолго уедете. А потом вернетесь домой к нам с папой.

Лева начинает рыдать.

– Ты правда хочешь, чтобы мы поехали? – Голубые глаза дочери наполняются слезами.

Нет, думает Вера и все же кивает.

– Ты должна заботиться о брате. Ты моя умная, сильная девочка. Всегда будь с ним рядом, никогда не бросай его. Хорошо? Будешь ради меня сильной?

– Да, мамочка, – шепчет Аня.

Следующие пять часов они стоят в очередях. Детей записывают, распределяют, отсылают в другую очередь. К вечеру эвакопункт, в который превратили вокзал, под завязку забит детьми и их матерями, но все странным образом притихли. Дети послушно сидят, болтая ногами и потея в теплых, не по сезону, пальто. Матери избегают встречаться взглядами, чтобы не видеть в чужих глазах отражение своей боли.