Зимний сад

Не двигаясь с места, Мередит выключила свет в гардеробной и осталась у двери.

– Ладно, – вздохнула мать и погасила ночник. – Белые ночи, – начала она своим «сказочным» голосом, протяжным, завораживающим, наполнявшим слова каким-то особенным, таинственным смыслом. – Так в Снежном королевстве называется то время, когда в зеленых кронах деревьев порхают прозрачные феи, а полночное небо озаряется радугой. Повсюду зажигаются фонари, но

лишь для красоты – золотые островки света на глянцевых улицах, и в те редкие дни, когда идет дождь, в лужах отражается их свечение.

В один из этих дождливых дней Вера протирает стеклянные витрины в зале эльфийских свитков. На эту работу она попросилась сама. Рассказывают, что иногда эльфы являются к тем, кто в них верит, а ей очень хочется снова начать верить.

В зале нет никого, кроме нее, – в опасные времена немногие ученые дерзают копаться в прошлом – и она напевает песенку, которой научил ее папа.

– В библиотеке шуметь нельзя.

Опешив, Вера роняет тряпку. Перед ней стоит женщина, похожая на цаплю: высокая, чрезвычайно худая, с носом, смахивающим на клюв.

– Простите меня, госпожа Плоткина. Здесь обычно никого не бывает. Я думала…

– Зря. Никогда не знаешь, кто тебя слушает.

Вера не понимает, предостережение это или упрек. Различать полутона становится все сложнее.

– Еще раз простите.

– Прощаю. Госпожа Дюфур сообщила мне, что вашей помощи просит студент. Его прислал господин Невин, священник. Помогите ему, но не забывайте о своих обязанностях.

– Да, госпожа, – отвечает Вера. С виду она спокойна, но внутри ощущает себя как щенок, который рвется на улицу. Священник нашел ей учителя! Выждав, пока библиотекарша выйдет из зала, она откладывает тряпку в сторону.

Она давно не бывала в таком возбуждении и потому, хоть и старается замедлить шаг, все равно переходит на бег и, мчась по широким мраморным ступеням, едва касается деревянных перил. Внизу, в главном зале, стоят столы и везде снуют люди. К стойке старшего библиотекаря выстроилась длинная очередь.

– Вера.

Услышав свое имя, она медленно оборачивается.

Он выглядит точь-в-точь как тогда: все та же копна золотистых волос, необычайно кудрявых и длинных. Широкий подбородок гладко выбрит, и только еле заметный порез на шее выдает спешку. Сильнее всего, как и раньше, ее пленяют его зеленые глаза.

– Ваше высочество, – говорит она нарочито небрежно. – Рада вас видеть. Сколько мы не встречались?

– Перестань.

– Что перестать?

– Ты знаешь, что случилось тогда на Фонтанке.

Улыбка исчезает с ее лица, и она пытается изобразить ее снова. Нельзя опять выставлять себя наивной и глупой.

– Это была обычная ночь. С тех пор прошли годы.

– Это была совсем не обычная ночь, Вера.