Зинаида Серебрякова

Среди многих, как всегда очень продуманных и с большим живописным мастерством написанных портретов, по большей части женских^[60], работе над которыми она отдает все свои силы, иногда по нескольку раз делая различные варианты, чтобы добиться желаемого (в ряде случаев по требованию модели), необходимо выделить портрет Анны Александровны Черкесовой-Бенуа с маленьким сыном Татаном на руках (1922) и портрет жены директора Эрмитажа Марфы Андреевны Тройницкой (1924). Эти портреты «вылились» сразу, может быть потому, что модели не ставили никаких условий живописцу. Острое, характерное и выразительное лицо живой и бодрой духом старшей дочери Бенуа, которая до глубокой старости сохраняла эти, свойственные и ее отцу, качества, передано без прикрас и без того бессознательного соотнесения с собственной внешностью, которое проскальзывало в портретах и картинах Серебряковой 1910-х годов. Несколько резкие черты матери не противопоставлены, а сопоставлены с мягкими детскими чертами спящего малыша, что придает портрету тонкую поэтичность. Как в большей части написанных свободно портретов, в нем значительную роль играет окружающая модели обстановка — красно-коричневые стены, на мягком фоне которых прекрасно смотрятся черные вьющиеся волосы портретируемой, и так естественно входящий в портреты этого времени простой натюрморт — белый фаянсовый кувшин и миска. Сочетание приглушенно-красного, больших плоскостей хорошо разработанного белого и ударов черного создает особую, чисто живописную, повышенную выразительность этого портрета.

Не менее энергично написан несколько более поздний портрет Тройницкой. И твердые черты лица коротко стриженной женщины, и ее спокойная, уверенная поза, и одежда — блуза с темными полосами, и нейтральный фон, на котором четко выделяется поясное изображение модели, — все подчеркивает определенность внешнего и внутреннего ее облика. И как всегда у Серебряковой, большое композиционное и живописное значение имеет натюрморт на столе перед Тройницкой — чайный прибор, несколько вишен, лимон на блюдце, — своей подчеркнутой «домашностью» и небрежной разбросанностью противостоящий внешней и внутренней собранности модели.

Среди портретов этого времени есть несколько совершенно особых, «праздничных» — портрет той же А. А. Черкесовой-Бенуа, Д. Д. Бушена, дочерей в маскарадных костюмах, Кати у елки, в шляпе с перьями и с полумаской в руках. Самое главное в этих очень удачных и с большим вкусом написанных портретах — явное желание уйти от обыденности, от всех повседневных трудностей в иной, радостный и как бы воображаемый мир. Толчком к появлению портретов такого рода была отчасти и новая, целиком захватившая Серебрякову работа над «балетной серией» 1920-х годов.

Портрет мальчика Ю. Левитана. 1924

Портрет Д. Д. Бушена в маскарадном костюме. 1922

Катя в голубом у елки. 1922

Тата в костюме Арлекина. 1921

Пабло Пикассо. Поль в костюме Арлекина. 1924