Зинаида Серебрякова

Необходимо подчеркнуть, что именно «накануне» обращения к теме балета, а точнее — в 1921 году, Серебрякова начала осваивать новую для себя технику пастели. Причиной было отсутствие холста, хороших масляных, а также темперных красок, с одной стороны, но и возможность более быстрого писания портретов, особенно заказных — с другой^[62]. Овладев же пастелью, она оценила возможности этой техники — чистоту, легкость, прозрачность тона, особую мягкую бархатистость поверхности изображения. Вместе с тем работа пастелью требовала большой точности и в рисунке, и в цветовом решении портрета, но стремление к максимальной верности натуре и своему замыслу были как раз отличительными чертами дара Серебряковой. Пожалуй, никто из русских живописцев не создал так много блестящих образцов живописи пастелью в XX веке — она не изменила этой технике и в десятилетия эмиграции. Хотя сама она писала дочери уже в конце 1940-х годов, со свойственной ей скромностью умаляя высочайшие качества созданного: «Ты просишь… дать тебе советы насчет техники живописи, но я за всю жизнь свою не обрела никакого метода и знания „ремесла“ живописи, а в пастели рисую совершенно так, будто это простой карандаш, прибегая лишь к растушевыванию пальцем, а иногда и растушевке особенно фона, но и „фон“ не умею делать, уделяя внимание лишь лицу…»^[63].

Кажется важным отметить, что, хотя Серебрякова и называла пастельные портреты балерин, созданные в начале 1920-х годов, рисунками, они являются подлинной живописью, не менее действенной, чем ее работы маслом, отличаясь цветовой насыщенностью, богатством градаций и тончайшими тональными переходами (не говоря уже о сложнейших именно по живописному решению театральных композициях).

Серебряковой были написаны в эти годы портреты юных звезд балета Мариинского театра — В. К. Ивановой, Е. Н. Гейденрейх, А. Д. Даниловой, Г. М. Баланчивадзе (в будущем крупнейшего на Западе балетмейстера Джорджа Баланчина). Существует несколько портретов и талантливой, трагически погибшей в 1924 году Л. А. Ивановой^[64]. Как правило, изображая балерин поколенно, в пышных воздушных пачках, Серебрякова так же пишет и ее — в балетном костюме (для «Павильона Армиды»), строго в фас, что позволяет особенно ясно ощутить глубину и искренность взгляда больших сияющих глаз актрисы, кроткое, чуть вопросительное выражение ее лица. Как это часто бывает, и этот портрет, и несколько более ранний рисунок сангиной невольно кажутся предсказывающими скоротечность юности и близкий уход Л. А. Ивановой из жизни, в то время как другой ее портрет, на котором она изображена с легкой улыбкой на губах и чуть лукавым выражением глаз, даже в колорите, построенном на сочетании разных градаций красного в костюме, свежих красок лица и голубоватых оттенков фона, передает, прежде всего, непосредственное очарование балерины. Очень удачен и в психологическом, и в живописном отношении портрет балерины М. С. Добролюбовой, задумчиво смотрящей на зрителя из голубого «сумрака» мастерски найденных Серебряковой мерцающих, светящихся синих тонов костюма и более глубоких — фона. Романтичен и живописен портрет Г. М. Баланчивадзе в роли Вакха из балета А. Глазунова «Времена года». И совершенно по-иному, не в театральном костюме, а в обычном уличном платье, как-то интимно и очень тепло изображена балерина М. X. Франгопуло.

Портрет А. Д. Даниловой в театральном костюме (балет Н. Черепнина «Павильон Армиды»). 1922

Портрет Г. М. Баланчивадзе (Дж. Баланчин) в костюме Вакха (балет А. Глазунова «Времена года»). 1922

Портрет Е. Н. Гейденрейх в голубом. 1923

Портрет Е. Н. Гейденрейх в белом парике. 1924

Портрет В. К. Ивановой в костюме испанки. 1924

Балерины в балетной уборной Мариинского театра. 1922–1924

Портрет В. К. Ивановой в гримерной. 1924(?)