Златокожая девушка и другие рассказы

Пока Бо налаживал аппарат, Саркейн бродил взад и вперед, проверяя качество ремонта нижних поверхностей «орлиного гнезда», ожидая прибытия бригады кристаллизаторов и следя за тем, чтобы Бо не отлынивал.

Работа оказалась утомительной; Бо пришлось горбатиться в исключительно неудобном положении, удерживая тяжелый аппарат над головой. Его стремление к прилежанию, каковым он никогда особенно не отличался, вскоре начало истощаться. Как только Саркейн скрывался за углом, Бо распрямлялся и отдыхал. Командор Тиннотт и его семья могли подождать часок-другой – или даже два-три дня – даже если их прибытие вообще сколько-нибудь беспокоило Бо Хислдайна. С точки зрения Бо, космополиты были слишком высокомерной и самодовольной расой. Они вели себя так, словно простой процесс перемещения в космическом пространстве каким-то образом придавал им превосходство над метрополитами, предпочитавшими оставаться в родных местах.

Во время одного из частых «перекуров» Бо заметил приземлившееся неподалеку аэротакси. Из кабины вышла и направилась к «орлиному гнезду» девушка, немедленно привлекшая пристальное внимание Бо Хислдайна. Таких девушек он еще не видел. Она была значительно моложе его и отличалась идеальным телосложением – стройным, но в то же время скорее гибким, нежели хрупким: драгоценное, достойное восхищения создание! Она приближалась легкой упругой походкой – так, как если бы с детства привыкла много и далеко ходить, поднимаясь в холмы и спускаясь в долины, блуждая по лесным тропам и восходя на горные хребты – ходила и ходила, куда глаза глядят… Ее блестящие медно-рыжие волосы свободно распускались чуть ниже подбородка; по-видимому, она еще ничего не знала о сложных прическах, модных в последнее время в Хэнте – или намеренно игнорировала моду. Ее одежда была так же проста, как прическа: синевато-серое платье до колен, белые сандалии – и никаких украшений. Вообще никаких! Девушка остановилась рядом с «орлиным гнездом», и Бо смог рассмотреть ее лицо. У нее были темно-синие глаза, глубокие, как горные озера, чуть впалые щеки и широкий подвижный рот, склонный постоянно кривиться, что придавало ей слегка насмешливое и лукавое выражение. У нее была чистая, чуть загоревшая кожа – трудно было представить себе более изысканное существо. Девушка обратилась к Бо, глядя в сторону: «Где тут заходят внутрь, хотела бы я знать?»

Бо тут же проникся галантностью и сделал шаг навстречу: «Давайте я вас подсажу!» Прикоснуться к ней, хотя бы на мгновение прижаться рукой к одной из этих грациозных молодых ног было бы истинным наслаждением! Девушка, казалось, его не услышала – взявшись за поручень, она без труда подтянулась и перескочила через него.

Подошел Саркейн. Раздраженным жестом приказав Бо вернуться к работе, он спросил у девушки: «Надо полагать, вы из семьи владельца – его зовут Тиннотт, насколько я помню?»

«Мой отец – командор Тиннотт. Я думала, родители уже прибыли. Вот-вот должны прилететь». Девушка говорила просто и беспечно – так же, как одевалась – и говорила с убеленным сединами Саркейну на равных, словно они были знакомы уже много лет.

«Вы – не городской бездельник. Где закалились?» – девушка имела в виду не поддающееся определению свойство, благодаря которому космополиты сразу узнавали друг друга.

«Там, сям, в самых разных местах, – ответил Саркейн. – Дольше всего работал на Слэйда в Зумбервальтах».

Девушка взглянула на бригадира с явным восхищением: «Значит, вы знали Воуда Скерри, Райбольта Тройла и остальных?»

«Да, мадемуазель, мы были хорошо знакомы».

«А теперь вы живете в Хэнте? – в голосе девушки прозвучало недоверчивое удивление. Губы Бо Хислдайна покривились. «Почему бы человеку не жить в Хэнте? – думал он. – Что в этом такого?»

«Я тут устроился ненадолго, – объяснил Саркейн. – В следующем году собираюсь на Тинкталу. Мой сын выращивает там новую станцию».

Девушка понимающе кивнула и повернулась, чтобы еще раз взглянуть на «орлиное гнездо»: «Я так волнуюсь! Мне никогда еще не приходилось жить в такой роскоши».

Саркейн снисходительно улыбнулся: «Там не так уж роскошно, мадемуазель – по меньшей мере не так роскошно, как привыкли жить снобы, – он махнул рукой в сторону Поднебесной Гавани. – Тем не менее поговаривают, что они завидуют обитателям „орлиных гнезд“».

«Значит, „орлиных гнезд“ не так уж много?»

«Их не может быть больше двух тысяч – таков закон. В противном случае они заполонили бы все небо, как медузы на мелководье. Каждый пошляк, каждый политик-плутократ захотел бы жить в „гнезде“. Нет, мадемуазель, „гнезда“ зарезервированы за кавалерами О. З. И. – так и должно быть. А вы здесь долго пробудете?»

«Не очень. У отца дела в Управлении, а я – пока мы здесь – займусь кое-какими исследованиями».

«А, так вы занимаетесь в Академии? Интересное учреждение. Я слышал, что они там на переднем краю всего на свете».

«Не сомневаюсь! Кстати, завтра я хочу навестить Исторический музей». Она указала на спускающееся аэротакси: «Вот они, наконец!»