Златокожая девушка и другие рассказы

«Дорогая моя! – с ласковой укоризной вмешался Чолвелл. – Ты переволновалась. Ты слишком многого не знаешь и не понимаешь – тебе видна только вершина айсберга. Позволь рассказать тебе одну историю. Садись, дорогуша, присаживайся».

«Никакая я вам не „дорогуша“, лживый старый козел…»

«Успокойся, успокойся! – Чолвелл отложил карандаш. – Двадцать лет тому назад я был врачом-резидентом здесь, в Реабилитационном Пансионате. Тогда, конечно, здесь все еще было по-другому, – он бросил на нее пронзительный взгляд. – То, что я скажу, должно остаться между нами – ты понимаешь?»

Джина хотела дико рассмеяться; потом ей пришло в голову саркастическое замечание самого оскорбительного свойства. Но она сдержалась. Если старика Чолвелла снедало тщеславие, если он нуждался в том, что хоть кто-нибудь, кто может его понять, выслушал его излияния, пусть говорит – тем лучше!

Она хмыкнула, ни к чему не обязываясь. Чолвелл наблюдал за ней, полузакрыв глаза, и усмехнулся – так, словно умел проследить ход ее мыслей.

«Неважно, неважно! – продолжал Чолвелл. – Не забывай, однако, что ты передо мной в большом долгу. Человечество передо мной в большом долгу! – он замер, наслаждаясь этой мыслью, как эстет-музыковед, вкушающий обертоны сложного аккорда. – Да, в огромном долгу. И вы, девушки, прежде всего. Семеро из вас. Можно сказать, вы обязаны мне своим существованием. Я взял одну и сделал восемь».

Джина ждала.

«Семнадцать лет тому назад, – словно в полудреме говорил Чолвелл, – директор пансионата вступил в неосторожную связь с молодой работницей службы социального обеспечения. Уже на следующий день, опасаясь скандала в случае ее беременности, директор посоветовался со мной, и я согласился провести обследование этой особы. В ходе обследования мне удалось – исключительно изобретательным методом – изолировать оплодотворенную яйцеклетку. Я давно ждал такой возможности. Я обеспечил выживание яйцеклетки в питательной среде. Она разделилась – таков первый этап на пути к формированию человеческого существа. Соблюдая всю возможную осторожность, я получил из нее две идентичные клетки. Каждая из этих клеток снова разделилась, и теперь у меня в лаборатории диспансера были четыре клетки будущих близнецов. Они разделились еще раз – в моих руках оказались восемь клеток…»

Джина глубоко вздохнула: «Значит, Молли все-таки не моя мать. Для того, чтобы это узнать, почти что стоило попасться на вашу удочку…»

XII

Доктор Чолвелл смерил ее укоризненным взглядом: «Не забегай вперед раньше времени… Вместо одной яйцеклетки теперь у меня было восемь. Восемь яйцеклеток, восемь тождественных будущих личностей. Я позволил им развиваться нормально, хотя мог бы продолжать клонирование сколь угодно долго… Через несколько дней, когда развитие эмбрионов стабилизировалось, я привел в диспансер восемь здоровых женщин, заключенных в пансионате. Усыпил их гипнотическим средством и сделал им инъекции надлежащих гормонов, после чего имплантировал зиготу в утробу каждой из пациенток».

Чолвелл устроился в кресле поудобнее и рассмеялся: «Восемь беременностей! Никогда не видел настолько удивленных женщин! Одну из них, Молли Саломон, освободили, и она покинула пансионат прежде, чем родился ее ребенок. Точнее говоря, мой ребенок! Молли фактически не имела никакого отношения к нему. Ряд неприятностей привел к тому, что я потерял Молли – и, вместе с ней, моего восьмого ребенка, – он с сожалением покачал головой. – Возник нежелательный пробел в результатах эксперимента, но, в конце концов, у меня оставались еще семеро… А теперь, через семнадцать лет, я захожу в кабинет адвоката в Метрóполе, на Земле, и кого я вижу? Тебя! Я сразу понял, что меня привела туда сама судьба».

Джина облизала губы: «Если моя мать – не Молли, кто она?»

Чолвелл деловито отмахнулся: «Это не имеет значения. Лучше всего забыть о кровных генетических связях».

Джина спросила, скрывая волнение: «Так в чем же заключается цель эксперимента? Вы доказали на практике, что клонирование возможно. Зачем вы держите несчастных девушек взаперти на Кодироне?»

Чолвелл лукаво подмигнул ей: «Эксперимент еще не закончен, дорогуша».

«Не закончен?»

«Нет. Первый этап завершился блестящим успехом. Теперь мы должны воспроизвести процесс еще раз. На этот раз я намерен клонировать свое собственное семя. Хочу, чтобы родились и выросли восемь великолепных сыновей. Восемь замечательных сыновей Чолвелла!»

Джина испуганно выдавила: «Вы спятили!»

Чолвелл снова подмигнул и несколько раз моргнул: «Ни в коем случае. Один из самых мощных человеческих инстинктов – инстинкт размножения».

«Как правило, люди удовлетворяют этот инстинкт другим способом… Кроме того, у вас ничего не получится».

«Не получится? Почему бы у меня что-нибудь не получилось?»

«У вас больше нет прежнего доступа к суррогатным матерям. У вас нет…» – Джина прикусила язык.

«Очевидно, что отца искать не придется – я здесь. И к моим услугам – восемь здоровых девушек в расцвете юности».

«И кто из них станет настоящей матерью?»