Злоба

– Хорошо, – довольно улыбнулся Галион. – Тогда давай-ка убедимся, что ты готов.

Внезапно над Полем эхом разнесся звук рога. Корбан увидел, как из-под свода рябиновых ветвей на Поле вышла вереница людей с Бренином во главе. Рядом с ним шли Пендатран и Эдана, за ними следовали Эвнис и Геб, далее следовало с десяток стражей Бренина.

Корбан внимательно пригляделся к Эдане. Он не видел ее с тех пор, как они сбежали из Темнолесья, – если не считать похорон Алоны. Каирн королевы возвели на холме за стенами крепости, Бренин во всеуслышание перечислил имена павших, не вернувшихся домой. Услышав имя Ронана, Кивэн тихонько всплакнула.

Сейчас Эдана выглядела почти так же, как и тогда: темные тени под глазами, бледная кожа, изборожденная красными полосами – это она в глубоком горе исцарапала себе лицо, и теперь по щекам принцессы будто бы сбегали ручейки кровавых слез.

Перед Бренином расступились ратники, и он направился к каменной площадке.

– Приветствую вас, воины Ардана, – молвил Бренин. – Я пришел сюда с известиями. Но сначала то, что уже давно следовало сделать.

Мужчины стояли плечом к плечу и внимали словам короля. Кроме Корбана, которого оставили в одиночестве, образовав вокруг него свободный пятачок: люди освобождали место для Грозы – все слышали рассказ о том, что она сделала с Рэйфом. Вот подошли Дат и Фаррелл, и Корбан приветственно кивнул товарищам, когда те протиснулись через это людское кольцо и встали по обе стороны от него.

– Тулл, мой первый меч, пал меньше луны назад, защищая мою любимую жену. – У короля дрогнул голос. – Лучшего воина, более верного, более свирепого в бою, никогда не бывало, и боюсь, что и не будет впредь. – Он склонил голову, и над Полем повисла тишина.

– Тем не менее, – проговорил Бренин, оглядывая всех снова, – королю Ардана не пристало быть без первого меча. Тем более в такие нелегкие времена.

По Полю пронесся шепот: люди поняли, к чему ведет Бренин.

– Один из вас поднялся в моих глазах особенно высоко, отважно служил мне, не щадил живота своего ради моей чести, проявил себя в бою.

Тут на Поле вновь опустилась тишина, казавшаяся живым существом, и Корбан почувствовал, что может протянуть руку и пощупать напряжение, которое охватило собравшихся.

– Галион, выйди вперед.

Воины раздались в стороны, и Галион предстал перед королем; вид у него был неловкий и удивленный до глубины души.

– Примешь ли ты эту ношу? – спросил Бренин. – Станешь ли моим телохранителем, защитником моей плоти, моей крови, моей чести?

Галион опустился на одно колено. Воскликнул:

– Да, мой король!

– Тогда дай мне свой меч.

Галион встал, обнажил меч и вонзил его в землю между двумя каменными плитами, где он и встал торчком, слегка подрагивая.

Бренин вытащил из-за пояса нож, быстрым движением рассек себе ладонь и зажал кулак над мечом – кровь закапала на рукоять, на перекрестье, побежала по клинку. Он подозвал Эдану, девушка вышла вперед, взяла нож, сделала то же самое, и ее кровь смешалась с кровью отца. Затем Бренин отдал нож Галиону. Воин взял его, перевел взгляд с Бренина на Эдану, затем надрезал собственную руку и позволил своей крови смешаться с королевской.

– Хорошо. С одним покончено, – молвил Бренин; на Поле поднялся рев. Корбан потрясал в воздухе кулаком и кричал так же громко, как и все остальные. Невероятно – Бренин только что оказал честь Галиону, чужеземцу, на которого многие до сих пор смотрели искоса. На глазах у Корбана Эвнис сделал несколько шагов, наклонился и зашептал что-то на ухо Коналлу.

– Это еще не всё, – возгласил Бренин, вскидывая окровавленную руку. Толпа постепенно угомонилась. Бренин повернулся к Гебу, и тот передал ему корзинку из ивовых прутьев. – Я отправил к Оуайну гонца, чтобы тот поведал ему о предательстве Рин, о смерти моей жены. И вот его ответ. – Он опустил руку в корзину, вынул оттуда отрубленную голову и высоко поднял ее на всеобщее обозрение.

– Вот как Оуайн принял моего посланника. Готовьтесь к войне, – крикнул Бренин. – Уже в это десятиночье мы двинемся в бой – сначала с Нарвоном, потом с Кэмбреном.

Вновь поднялся шум, воины выкрикивали имя Бренина и боевые кличи. Все перекрыл нарастающий звук рогов. Сначала Корбан думал, что это часть призыва Бренина к войне, но толпа на Поле медленно утихомирилась. Рога все еще трубили, но их звук доносился не от стражи Бренина, а со стороны северных стен.

Сначала медленно, затем все быстрее люди стали пробираться к северной стене; Корбан, Дат и Фаррелл двинулись вместе со всеми. Вскарабкались по широким ступеням и посмотрели вниз, на бухту.

К берегу подплывал дивного облика корабль. Длинные и гладкие весла мерно погружались в воду и выходили из нее, словно лапы неведомого многоногого насекомого. Над одной из мачт на ветру реяло знамя – белый орел в черном поле.

Глава 74. Кастелл

Кастелл крякнул, перевалился через ушедший наполовину в землю ствол упавшего вяза, слез с другой стороны и оглянулся на Макуина – старый воин перебирался следом за ним.