Злобный Карлсон (СИ)

Повторять не пришлось. Пятнадцать минут позора, и со счетом 25:3 девчонки разделали несчастных гоблинов под орех, хоть те и сопротивлялись. Если б не Красавчик, сеющий на поле хаос и разрушение, счет мог бы быть и не таким разгромным. Я в очередной раз мысленно перетасовал амплуа игроков в команде.

Валик — связующий и капитан команды, это очевидно. Ботаник — диагональный: принимать мячи противника не умеет совершенно, зато прыгает высоко и лупит по мячу так, что в землю загнать может. Пусть на задней линии торчит — остальным под ногами мешаться не будет. Николай Петрович — либеро: принимает любые мячи из любого положения под любым углом. Эх, ему б годков двадцать скинуть, на нем бы большую часть игры построить можно было. Рохля Василий и Адекват Петр (которого давно уже переименовали в Канта, ибо философ), судя по всему, неплохие доигровщики: подчищают за другими огрехи и не прочь активно в игре поучаствовать, что немаловажно. Осталось найти центрального блокирующего, и можно будет переходить к настоящим тренировкам.

Из старичков эту задачу мог выполнить только двухметровый, но, увы, 60-летний, англичанин Павел Семеныч — крепкий мужик, жаль, что только с виду. Я в его медицинскую карту заглядывал не один раз — нервы у бывшего КГБ-шника были ни к черту. Переклинит старичка — будем от его кулаков уворачиваться? А если у него пистолет в спортивной сумке спрятан? Но это я так, по старой военной памяти переживал — насмотрелся на парней с контузиями в госпитале. Не останется выбора — его поставлю. Дай Бог, выдюжит.

Красавчика на эту позицию я ставить не собирался ни за какие коврижки, хоть он и был достаточно высок и активен. Это говорливое чмо проебывало все, чего касалось, суетилось не по делу и слишком часто делало вид, что ни при чем, если дело пахло керосином, или выпячивало грудь колесом, если речь заходила о плюшках и наградах, не имея к их зарабатыванию никакого отношения. Ненавижу таких. Красавчик команде не подходил никаким боком, но от него они должны были избавиться сами, иначе так никогда настоящей командой и не станут.

«Один за всех, все за одного» — девиз на все времена плюс Капитан с большой буквы — только тогда наши дела пойдут в гору. Без решительного капитана команде не выжить. Меня на поле не будет, на нем (он же в 90% случаев связующий) все решения: мгновенные, интуитивные, выпестованные совместными тренировками и шестым чувством вожака, который знает своих бойцов как облупленных. Коллег, то есть, знает, мысленно поправил себя я и растоптал тоску по своему вертолетному экипажу железными сапогами разума, сосредотачиваясь на безнадежном настоящем.

Ингерасим печально вздохнул, похлопал меня по плечу в утешение и ушел, а я остался разгребать то дерьмо, в которое он нас втянул. Впрочем, за эти мучения меня ждала награда: Валик под душем, за которым я подглядывал практически в открытую. Смотрел, как пена скатывается по его постройневшему телу. Ласкал взглядом позвоночник, спускался до ложбинки копчика и скрипел зубами от желания укусить его за чумовую жопку.

Я забывал о его злосчастном животе до тех пор, пока он не поворачивался ко мне лицом: сзади парень выглядел на все сто — сладко-мягкий любитель шоколадок и мороженого, держащий себя в руках, а спереди… если бы Валик был женщиной, я бы подумал, что он беременный, месяце этак на втором-третьем — небольшой животик торчал практически отдельно от похудевшего тела и выглядел смешно. Я и смеялся. То есть улыбался и строил планы по его уничтожению, а Валик стоял под душем, смотрел на меня, все чаще прятал под мочалкой не живот, а пах и все тише шипел одно и то же на разные лады:

— Извращенец! Вали отсюда! Не смотри на меня так, будто и вправду трахнуть хочешь.

— Может, и хочу. А ты и не против, даром, что гомофоб.

— Пошел нафиг! Я не гомофоб, но с такими, как ты, принципиально дел не имею.

— С какими такими?

— С такими!

Валик отводил глаза и прекращал разговор до тех пор, пока я однажды не выдержал и его к стенке не прижал. Похер на вымокшую одежду! Распял на холодной стене, подхватил под задницу руками, оставил на его шее засос и прорычал грозно:

— С какими такими?!

— Отстань от меня, придурок, — заполошено запричитал мне куда-то в шею он, цепляясь за мои плечи, как девчонка. — Отвали! У меня парень есть! Он тебе яйца оторвет!

Я не удержался от смеха… и снова получил по голове шампунем. Не очень больно, но обидно. Пришлось мстить: ткнул парня носом в стену, запустил руку между сжатых полупопий, утопил палец в анусе, сжимая рот другой рукой.

— Ну, ты и гад, — едва слышно простонал Валик, когда я нашел-таки его слабое место и аккуратненько обе половинки простаты погладил. Едва палец не вывихнул, но оно того стоило.

Парень обмяк, от реальности отключился, жопкой своей красивой подмахнул и кусать мою ладонь перестал. Я выгнул его к себе, срывая с пухлых губ поцелуй, и довел до оргазма, наслаждаясь властью над тем, кто ненавидел меня и одновременно, даже не подозревая об этом, любил.