Злой король (ЛП)

Море снова разбивается о берег, врезаясь в стену башни. Я рада, что Закат уже в моей руке.

— Почему? — Я прошу, слова Никасии стучат в ушах, как прибой: тот, кому ты доверяешь, уже предал тебя.

— Я служил принцу Даину, — говорит Призрак. — Не тебе.

Я начинаю говорить, когда позади меня раздается шорох. Потом боль в затылке и ничего больше.

Злой король. Глава 22

Я просыпаюсь на дне моря.

Сначала меня поглощает паника. В лёгких вода, и ощущается ужасное давление на грудь. Я открываю рот, чтобы закричать, но появляется какой-то странный звук, которого я не ожидала. Меня это достаточно ошеломляет, чтобы замереть и понять, что я не тону.

Я жива. Я дышу под водой, тяжело, но дышу.

Подо мной кровать, сделанная из кораллового рифа и наполненная водорослями, длинные усики трепещут. Я нахожусь внутри здания, что, кажется, также построено из кораллов. Рыбы мелькают в окне.

Никасия стоит у края кровати, её ноги теперь заменяет длинный хвост. Незабываемое ощущение — впервые видеть её в воде, видеть, как её сине-зелёные волосы плавают вокруг неё, а бледные глаза сверкают, словно драгоценный металл, под волнами. Она была прекрасна на суше, здесь она выглядит естественно, до ужаса невероятно в своей красоте.

— Это за Кардана, — говорит она перед тем, как сжать кулак и ударить меня в живот. Я не думала бы, что возможно получить достаточную силу, чтобы ударить кого-то под водой, но это её мир, и она просто отлично справляется с этим.

— Ауч, — говорю я. Пытаюсь дотронуться до места, где она меня ударила, но мои запястья скованны тяжёлыми кандалами и не позволяют дотянуться так далеко. Я поворачиваю голову и вижу железные шары, приковывающие меня к полу. Новая паника вновь охватывает меня, принося с собой чувство какой-то нереальности.

— Я не знаю, какой фокус с ним ты провернула, но я его обнаружу, — говорит она, расстраивая меня тем, насколько близка её догадка к цели. Тем не менее, это значит, что она ничего не знает.

Я заставляю себя сосредоточиться на этом, здесь и сейчас, на обдумывании того, что могу сделать, и составлении плана. Но мне тяжело сделать это, когда я так зла — зла на Призрака за то, что предал меня, зла на Никасию и на себя, на себя саму ещё больше, чем на кого-либо другого. Зла на себя за то, что попалась в ловушку.

— Что случилось с Призраком? — выплюнула я. — Где он?

Никасия смотрит на меня, сощурив глаза.

— С кем?

— Он помог тебе похитить меня. Ты заплатила ему? — спрашиваю я, пытаясь говорить спокойно. Больше всего я хочу знать то, чего не могу спросить — знает ли она планы Призрака на Двор Теней? Но чтобы узнать и остановить его, я должна сбежать.

Никасия кладёт руку мне на щёку, поглаживает волосы.

— Беспокойся о себе.

Может, она хочет держать меня здесь только для себя из-за личной ревности. Может, я всё ещё могу выбраться из этого.

— Ты думаешь, что я провернула какой-то фокус, потому что Кардан любит меня больше, чем тебя, — говорю я. — Но ты стреляла в него из арбалета. Конечно, он любит меня больше.

Её лицо бледнеет, рот открывается от удивления, а потом и в гневе, когда понимает, на что я намекаю — что я рассказала ему. Может, это не очень хорошая идея — привести её в ярость, когда я бессильна, но я надеюсь, что это заставит её рассказать, почему я здесь.

И как долго я должна тут оставаться. Уже прошло много времени, пока я была без сознания. Время, за которое Мадок свободен планировать войну с его новым знанием о моём влиянии на корону, когда Кардан полностью может делать всё, что захочет его хаотичное сердце, и когда Локк может высмеивать всех, кого хочет, и втягивать их в свою драму, когда Совет может настаивать на капитуляции перед морем, и я ничего не могу поделать со всем этим.

Сколько ещё времени я проведу здесь? Как долго, прежде чем все пять месяцев работы канут в бездну? Я думаю о Вал Морене, подбрасывающим вещи в воздух и позволяющим им упасть вокруг него. Его человеческое лицо и его несимпатичные человеческие глаза.

Кажется, Никасия восстановила самообладание, но машет длинным хвостом взад-вперёд.

— Ну, теперь ты наша, смертная. Кардан будет сожалеть о том дне, когда доверился тебе.

Она хочет, чтобы я боялась, но я чувствую небольшое облегчение. Они не думают, что у меня есть какая-либо особая сила. Они думают, что у меня есть особая уязвимость. Думают, что могут контролировать меня, как и любого смертного.

Тем не менее, облегчение — это последнее, что я должна показать.

— Да, Кардан должен определённо доверять тебе больше. Ты, кажется, действительно заслуживаешь доверия. Не похоже, что ты на самом деле предаёшь его.

Никасия достаёт из ножен на груди лезвие — зуб акулы. Держа его, она смотрит на меня.

— Я могу сделать тебе больно, а ты даже не вспомнишь.

— Но ты будешь помнить, — говорю я.

Она улыбается.

— Возможно, это будет тем воспоминанием, которое я буду лелеять.

Моё сердце колотится в груди, но я отказываюсь показать страх.