Змеи в ее голове

Кстати, забавно, по правде сказать, — они ведь даже не поговорили о личном, о самом интимном. Обсудили контору, Анри уехал успокоенный, хотя мог бы поинтересоваться, как она живет, спросить, как она себя чувствует, — так нет же, сразу посыпались практические вопросы, требования уточнить… вот ведь несносный характер! Она представила, как элегантно он курит свою сигарету… Сколько у нее добрых воспоминаний о нем, сколько прекрасных картин сохранилось с того времени, когда они виделись почти ежедневно; разумеется, это было очень давно, но это был чудесный период ее жизни. Не только потому, что она была молода, но и потому, что чувствовала себя полезной… И в ее жизни присутствовал Анри. Теперь она упрекает себя, что тогда держала его в ежовых рукавицах. Всякий раз, когда он надеялся на более близкие отношения, она заставляла его держаться на расстоянии — не будет же она, в самом деле, кидаться ему на шею… А выходит, я упустила свой шанс? И даже позавчера… разве не следовало ей воспользоваться его присутствием, чтобы вывести на откровенный разговор? Анри, скажи мне, неужели мы с тобой слишком старые, чтобы подумать о чем-нибудь? Есть ли у тебя более верный друг, чем я? А если Анри ответил бы, что в его жизни есть женщина? Матильда улыбнулась. Нет. Женщины такие вещи чувствуют! Анри одинокий мужчина, даже очень одинокий, и даже отчаянно одинокий, потому-то он и приехал повидать ее, воспользовавшись предлогом, будто ему необходимо узнать подробности ее работы. Такова правда! А в результате не решился. И она тоже. А что было бы, если бы это она приехала к нему? Домой. Матильда всего два раза за тридцать лет нанесла ему визит. Она как сейчас видит его приземистый длинный дом, английский сад — это так на него похоже. Ее терзает желание отправиться туда, чтобы раз и навсегда с ним объясниться…

А вот и он! Инспектор! Как раз вышел из двора! Костюм надел, словно собрался на похороны. Матильда изо всех сил вцепилась в руль. Инспектор направился к метро, но, прежде чем она успела выругаться, остановил проезжавшее мимо такси и уселся! Матильда мгновенно рвет с места, надежда возрождается.

Если он подарит ей возможность, пусть крошечную, она обещает себе не сплоховать.

«Рено-25» садится на хвост такси.

От одного только вида его затылка в заднем окне она ощущает, как ее снова охватывает все та же ярость. Ей кажется, она снова слышит его тягучий голос: «И где вы закопали своего пса?»

Она чувствует, как кровь толчками пульсирует у нее внутри, но это всего лишь рукоятка оружия, которое она положила на колени, под плащ.

* * *

Этого вечера Васильев боялся.

Потому что никогда не знал, в каком состоянии он обнаружит Мсье. К тому же он упрекал себя за то, что недостаточно отчетливо дал понять Теви, что ценит ее работу и понимает, какие трудности она на себя взвалила. Наверняка у нее бывают очень тяжелые моменты. Она всегда улыбается, но это только видимость. Нынче вечером он поговорит с ней. На самом деле не так уж и трудно сказать «спасибо»! Кроме того, он боялся этого вечера, потому что они с Теви пребывали в каком-то неопределенном, подвешенном состоянии. Они кое-что сказали друг другу, но ничего — по существу. Возник вопрос о том, чтобы увидеться, но когда? Я чертов болван, это правда… Мне следовало вести себя по-другому, быть напористым… Бог ты мой, он — и напористый… Несмотря на упреки, которыми Васильев себя осыпал, вел он себя точно так же, как обычно. Надо было бы купить цветы, подумал он.

— Добрый вечер, Рене, вы сегодня рано, ну надо же…

Она, как всегда, улыбалась… Он пробормотал какие-то слова, на которые она уже давно не обращала внимания, и пошел за ней по коридору в гостиную. В спальне Мсье было темно.

— Пусть еще немного поспит, сегодня он показался мне слишком усталым.

Она села на стул возле стола. Такое он видел впервые — она никогда не рассиживается, будто у себя дома. Нет, она сиделка Мсье.

Васильев устроился напротив нее. Она спокойно смотрела на него. Может, пора поговорить?

— Как прошел день? — спросил он.

* * *

Стемнело. Сжав кулаки и зябко кутаясь в плащ, Матильда ждала. Инспектор только что вошел в какое-то здание. Стоя на тротуаре, она внимательно осмотрела фасад и вгляделась в каждое окно. Во многих горел свет, как знать… Она задумалась о том, что могло привести этого жалкого инспектора в такой роскошный квартал. Любовница? Она прыснула. Любовница? У него? В роскошном квартале? Ужин в городе? Она все еще задавала себе вопросы, когда осветилось еще одно окно. Второе слева. Разумеется, никогда не следует исключать фактор случайности, но осветилось еще одно, на том же этаже. Она подождала некоторое время, но больше ничего не произошло — на всем фасаде здания ничто не шелохнулось. Правой рукой сжимая пистолет, Матильда запахнула полы плаща.