Змеи в ее голове

На месте он обнаружил лежащее в коридоре в луже крови тело своего подчиненного и нашел, что мертвый тот еще длиннее, чем живой. Ему было жалко этого парня: такой молодой. Криминалисты сновали вокруг него, а он стоял, засунув руки в карманы, и качал головой: вот ведь наворотили! Он переместился, чтобы увидеть труп молодой женщины, и был удивлен, что это азиатка.

— Сестра братьев Тан, — сказал ему инспектор.

Оччипинти обернулся. Офицер протягивал ему документ молодой женщины, обнаруженный в ее сумочке. Все здесь знали, что братья Тан — это мелкая шпана редкой жестокости, бесчинствуют в уличной торговле наркотиками и дешевой проституции.

— Она была медсестрой, именно она заботилась о…

Инспектор ткнул большим пальцем себе за плечо, на обмякшего в кресле старика с потухшим взглядом. Комиссар полагал вполне вероятным, что убийца явился ради молодой камбоджийки, а инспектор оказался сопутствующим ущербом. Оччипинти очень гордился своей интуицией, которую с жандармским юмором называл «мой нюх». В любом случае расследование будет вестись в двух направлениях, но, похоже, братья Тан впервые втянуты в грязную историю, будучи здесь совершенно не при делах.

По собранным на месте сведениям, слившийся со своим креслом безучастный старик — это бывший префект. Глядя на то, что осталось от крупного чиновника, Оччипинти в подавленном состоянии заглотил горсть арахиса. И попытался расспросить хозяина дома. Старик, казалось, плохо понимал, чего от него хотят. Оччипинти обернулся к молодому полицейскому. Мсье расслышал: «…понимает, что я говорю? Точно?..» Комиссар снова обратился к нему:

— Значит, вы ничего не видели, только слышали, верно?

Мсье безучастно смотрел на комиссара и понимал, что следует вести себя по-другому. Показать свое волнение, или гнев, или еще что-нибудь, но только не пялиться с такой настойчивостью на своего собеседника. Этот воняющий арахисом толстый комиссар непрестанно твердил свои вопросы, как заезженная пластинка. Если Мсье не будет хорошо себя вести, немедленно явятся социальные службы. Тогда Мсье нашел в себе силы:

— Да, именно так. Я слышал. Но ничего не видел.

Похоже, представление получилось не таким уж плохим, потому что комиссар хлопнул себя по коленям и поднялся.

Тут как раз прибыл судья. Слушая Оччипинти, который вкратце излагал факты, он долго осматривал сцену преступления. И соглашался. Тут же послали за братьями Тан. Параллельно нескольким членам группы было поручено тщательно проанализировать дела, которыми занимался Васильев. Придется вернуться далеко в прошлое, к моменту выхода из тюрьмы субъектов, способных выносить и сохранить в себе упорную и преступную злобу по отношению к тем, кто их арестовал. Однако это маловероятно, подумал Оччипинти. Васильев расследовал изнасилования, преступления на сексуальной почве — виновные не из тех, кто будет мстить за себя из калибра, подходящего для охоты на кабана…

Остается еще эта язва, дело Мориса Кантена, и дело Беатрисы Лавернь со смертью продавщицы, но не очень понятно, что такого мог обнаружить Васильев, о чем он никому не сказал и что могло повлечь за собой его казнь.

В настоящий момент наиболее обоснованным представлялся след братьев Тан.

Оччипинти надеялся быстро расправиться с этим делом. Ему уже хватило Кантена и Лавернь, так что он не испытывал никакого желания вдобавок взваливать на себя смерть флика из своего отдела. Слишком плохо для продвижения по службе.

После ухода судьи он подозвал молодую сотрудницу полиции и, глядя на окаменевшего в своем кресле Мсье, пошептал ей что-то на ухо. Похоже, она была согласна с комиссаром, который тоже не замедлил уйти. Впрочем, ушли и все остальные. Осталась только хорошенькая полицейская и двое ее коллег. Она взяла инициативу в свои руки. Пошарила по квартире, спросила, где можно взять чемодан или дорожную сумку.

— Вы не имеете права меня увозить, — сказал Мсье.

Она нашла сумку, но оценила, какую работу ей предстоит выполнить: собрать все, что необходимо человеку в таком возрасте и в таком состоянии… Лучше было бы переложить эту заботу на социальные службы.

— Я хочу остаться дома, вы не имеете права… — настаивал Мсье.

Трое полицейских стали перешептываться. Они спросили соседей, те воздели руки к небесам: если вдобавок еще придется заниматься стариками, жить в Нейи станет невозможно!

Они оставили свою затею. Молодая женщина положила около телефона визитную карточку и обвела номер — сюда следует позвонить, если будут проблемы.

Когда полиция уехала, в квартире наступила тишина. Мсье принялся рассматривать все, что оставила после себя Теви: безделушки, драконы.

Ее талисманы.

16 сентября 1985 года