Змея

– Вот куда они тащат детей, – говорю я. – Обойди сзади и удостоверься в том, что других выходов нет.

Олвин кивает и исчезает в темноте.

Если нам удастся прищучить их тут, мы сможем покончить с ними раз и навсегда. Истории, которыми окружены Капюшоны, заставляют людей думать, будто они неуязвимы. Но они такие же, как и все. А остановить можно любого.

Однако стоит мне подкрасться к амбару, как вес спрыгнувшего с крыши тела прибивает меня к земле. Мы с нападающим одновременно вскакиваем на ноги, и, хотя капюшон его наброшен, я вижу блеск в безжалостных глазах.

Ненависть вскипает во мне, я выхватываю из-за пояса второй кинжал, так что теперь у меня в руке по ножу, и устремляюсь на противника.

Он отбивается с такой же скоростью, наши руки яростно мельтешат, так что только искры летят от сталкивающихся лезвий. У него сильная защита, пробиться через нее непросто, однако я не сдаюсь, поскольку иного выхода нет. Один из нас падет первым, и это буду не я.

Его промах минимален, но любая ошибка в таком бою дорогого стоит. Он просто недостаточно проворно отдергивает руку, и мое лезвие отрезает ему большой палец, пройдя прямо сквозь кость и оставляя верхнюю половину болтаться на мышцах и сухожилиях.

Незнакомец в капюшоне взвивается от боли, и я что есть сил лягаю его в живот, намереваясь покончить с этим, прикончить его. Но, к моему изумлению, он обращается в бегство.

Если они слывут воинами, наводящими на всех такой страх, разве могут Капюшоны быть трусами? Отложив этот вопрос в сторону, бросаюсь вдогонку. Он кидается в амбар, но, если ему кажется, что там он будет в безопасности вместе со своим напарником, то он понятия не имеет, кто у него на хвосте.

Я распахиваю амбарную дверь, готовая сразиться с любым, кто меня за ней поджидает, и замираю как вкопанная. Амбар пуст. Здесь никого нет.

Спрятаться почти негде – урожай в этом году не задался, – и я заглядываю за каждый мешок зерна, за каждую груду ящиков, под каждую кипу пустых мешков на чердаке. Внимательно осматриваю пол в поисках люков или тайных полостей. Ничего. Единственный вход и выход – через дверь, в которую зашла я.

Они просто испарились. Пропали, как дым в ночи.

Мы возвращаемся во дворец обескураженные и в сомнениях. Я не верила в то, что Капюшоны – тот враг, которого нельзя победить, но как уничтожить то, чего не видишь? Хотя еще рано, по прибытии я сразу же отправляюсь в покои Ины. Возможно, если она узнает, насколько близко Капюшоны подобрались к ее обожаемому Рэйфу, она согласится дать нам армию, в которой мы так остро нуждаемся.

Стучу в дверь, и Ина откликается, приглашая войти. Но в тот момент, когда я вхожу в комнату, кто-то выходит из нее. Человек быстро опускает голову, однако я где угодно узнаю эти янтарные глаза. Сердце подскакивает, становится комком в горле, и я на мгновение забываю, как дышать. Когда я видела его последний раз, он выпрыгивал из окна, предварительно вогнав мой нож в грудь Торина.

– Чем я могу вам помочь?

По голосу я понимаю, что единственная помощь, которую Ина готова мне оказать, это столкнуть меня одним пинком с утеса повыше.

Быстро собравшись с мыслями, я убираю с лица все следы тревоги от встречи с убийцей. Последнее, чего бы мне хотелось, так это дать понять, что я его признала.

– Извините, что беспокою, – начинаю я с дружеской теплотой. – Я искала Гая.

Ина нарочито внимательно осматривает пустую комнату.

– Ну, как вы можете заметить, его тут нет.

– Вы правы. Простите.

И я поспешно закрываю за собой дверь. Смотрю в оба конца коридора в поисках следов несостоявшегося убийцы. Он исчез так же быстро, как и из комнаты Торина в ту роковую ночь.

Сердце колотится, и я припускаю бегом. Мои друзья уже расходятся по покоям, и при виде моей паники они меняются в лице.

Я завожу их в комнату Астрид и рассказываю о том, что видела.

Повисает молчание.

– Ты уверена? – спрашивает Якс, обмениваясь озабоченными взглядами с Мордекаем.

– Да, – отвечаю я, ругая себя за глупость, поскольку только теперь до меня доходит. Подсказка была в манере Астрид, да и всех Хранителей, вести бой. Их техника показалась мне знакомой, потому что напомнила о том, каким исключительно умелым бойцом был тот человек. – Убийца был Хранителем. Он пришел убить меня.

– Выходит, о тебе знал кто-то еще, – предполагает Мордекай. – Клянусь, я понятия о нем не имел. Я прибыл на Восток один.

Я доверяю ему полностью. В его изумлении нет обмана.

– Значит, Рэйф пронюхал. Или Арлан. Или Ина. Кто-то, или все они, знали и послали человека убить меня, чтобы устранить угрозу трону.

– Когда у него не получилось, вероятно, он решил, что твоего ареста достаточно, чтобы помешать тебе стать настоящей проблемой, – говорит Астрид.

Олвин поднимается и обнимает меня.

– Он не знал, с кем имеет дело, – говорит она с такой отчаянной преданностью, что мне становится больно.

– Что будем делать? – спрашивает Якс.

– Ничего, – отвечает Мордекай, и все смотрят на него с удивлением.

Кроме меня. Кажется, я понимаю его замысел и совершенно с ним согласна.

– Ничего? – А вот Якс еще не понял.