Змея

– Одна из их многочисленных ошибок. Понимаешь, многие столетия волшебники говорили королям, что делать. Мы были мудростью и разумом всего происходящего. Однако с нами продолжали обращаться как с подчиненными, которых всегда можно заменить. Даже хуже. – Он с отвращением цедит каждое слово. – Нас звали, когда мы были им нужны, и прогоняли, когда нужда проходила. Мой совет всегда становился словами короля. И кто меня за это уважал?

Я смотрю на него и не верю глазам.

– Уважал? Ты их убил потому, что хотел уважения?

– Я хотел существовать! – Теперь он кричит. Даже после всех этих лет горечь вскипает моментально. – Я был для них невидимкой, но кто позволял им править? Я! Только я.

– Ты был их советником.

– В этом-то вся проблема. Слишком долго нас, волшебников, отстраняли от дел, держали у ноги, тогда как власть должна была быть у нас, – мы должны были править. Я поклялся изменить порядок вещей и посвятил жизнь возвеличиванию волшебников.

– Но не справился, – насмехаюсь я. – Ты по-прежнему всего лишь советник.

– Власть – штука забавная, – говорит он. – За десятилетия я понял, что можно иметь гораздо больше, оставаясь в тени. Думаешь, у Грииб или этого придурочного принца есть какая-то власть? Они были моими марионетками, моим прикрытием до тех пор, пока я не стал готов сам взяться за дело. А когда появилась ты, я думал, что наше время пришло. Наконец-то собрат – сестра – по волшебству, да еще и королевских кровей. Вместе мы могли бы править всеми Двенадцатью островами, Марианна. Никто не смог бы остановить нас. Но ты не оправдала моих надежд. Ты слишком слаба, чтобы править. Теперь мне придется использовать тебя иначе.

– Крови моей хочешь?

– Волшебства.

Подкатывает тошнота, внутренности сжимаются. Не думаю, что он станет меня просить.

– Наши с тобой волшебные способности почти одинаковые, – продолжает он. – Мы оба связаны с жизненной силой природы. Но я вижу ее такой, какая она есть, – это ценный ресурс. Ты мечтаешь возвращать ее другим, а я хочу владеть ею для себя. Когда-то ты меня спросила, какой экзамен я был вынужден сдать, чтобы стать волшебником. Я всегда знал, что это будет за экзамен, что должно быть сделано. Моя мать была слабой женщиной, страшившейся моего волшебства. Думала, ремешок выбьет его из меня. Меня радует, что она стала той, кто помог мне раскрыть мои способности полностью, когда я выжал из нее ее энергию, спящее в ней волшебство, вместе с жизнью. Смерть была мне неинтересна, она ограничивала время на воплощение моих планов, поэтому я с помощью своего дара продлил себе жизнь, забрав энергию у других. Волшебство, которое я получил из крови твоих предков, придало мне могущества и позволило жить долго. Но когда оно исчерпалось, пришлось искать новые источники силы. Мои собственные пальцы некоторое время служили источником волшебства, но в конце концов мне уже нечего было отрезать. Украденный голос у птички или цвет у цветка недостаточны для усиления моего могущества, они лишь поддерживают меня. Поэтому я поручил Грииб отлавливать для меня детей. Их юные души – гораздо более питательная пища. Но для того, чтобы раз и навсегда покончить с врагами, мне нужна настоящая сила. А ты, моя дорогая, так и пышешь неиспользованными запасами.

23

– Ты собираешься меня убить?

– Не сразу. Я убедился в том, что забирать энергию у живых эффективнее, чем у мертвых, поэтому твое волшебство гораздо ценнее для меня, пока ты дышишь. Но я переживу тебя, содрав с тебя волшебство, как мясо с кости, и тогда ты умрешь. Но не переживай, до этого пройдут годы.

Как обнадеживающе! Если Гай был готов изуродовать собственное тело, боюсь подумать, что он сделает с моим.

– Отпусти детей, – говорю я дрожащим от безысходности голосом. – Если я для тебя настолько более ценна, освободи их. Они тебе больше не нужны.

– Почему ты так или иначе всегда заботишься о посторонних тебе людях?

– Это называется человеческой порядочностью. Вероятно, ты слишком зажился, чтобы помнить, что это такое.

– Как ты правильно заметила, ты – моя пленница. Тебе не положено выдвигать требования. Я же, с другой стороны, хотел бы у тебя кое-что выяснить.

Очевидно, что моя записная книжка была не единственным, что он искал.

– Где Волшебник?

Этого я не ожидала. Он ведь Волшебник.

– Ты о ком?

– О женщине. О той, ради которой ты пришла сюда. Я видел в твоих воспоминаниях ее подземный кокон. Только волшебник может погрузить себя в подобную спячку. Где она?

Эстер! Каждый раз, когда я видела женщину в коконе, это была Эстер? Теперь понятно. Если Гай ищет способ одновременно продлить себе жизнь и заполучить больше сил, еще одна волшебница будет превосходным источником. Должно быть, она почувствовала опасность и затаилась.

Наступает моя очередь смеяться:

– Это были не воспоминания. Просто сон. Я понятия не имею, где она.

Его лицо превращается в гримасу злобы, он хватает первое, что попадается под руку, – в данном случае это оказывается миска, – и швыряет ее в мою клетку. Я отшатываюсь, хотя решетка защищает меня.

– Тогда где книги?