Змея

Это невозможно. Я знаю наверняка. И все же я верю Олвин полностью, будто это единственный вывод, который можно сделать. Я снова присматриваюсь к происходящему, и на сей раз убеждаюсь в ее правоте. Люди видят призраков и в страхе палят по ним, пытаясь вернуть их обратно в могилы. Мертвые, с другой стороны, совершенно потрясены, и Они не понимают, как оказались здесь, почему такая реакция.

Олвин дергает меня за рукав:

– Идем. Надо вернуться к остальным.

Я позволяю ей вести меня за руку по улице. Мы пригибаемся и уворачиваемся, избегая столкновения.

– Мойра?

Что-то в голосе привлекает меня, и, хотя было названо не мое имя, я знаю, что обращаются ко мне. Оборачиваюсь в поисках его источника, и выпускаю руку Олвин. Женщина смотрит на меня так, будто привидение – это я. Я делаю шаг ей навстречу и внезапно перестаю замечать окружающее, настолько она мне обезоруживающе знакома.

Женщина всматривается в мое лицо, потом вскрикивает и прижимает ладонь ко рту.

– О, ты – вылитая она!

Я потрясена: мертвые разговаривают.

– Вылитая кто? Мойра? – Кажется, я уже знаю ответ.

– Да. Но ты и на него похожа. Ты их девочка?

Лицо женщины исполнено любви и грусти.

Слезы слишком быстро наворачиваются на глаза.

– Вы знали моих родителей?

Женщина кивает:

– О да. – И улыбается. – Я любила твоего отца всю его жизнь.

Мне вдруг становится понятно, почему она мне так знакома. Я видела этот же нос в зеркале. И брови под тем же углом, что и мои.

– Вы его мать?

– Мать.

– Моя бабушка…

Сияющая улыбка озаряет ее черты, точно такие, как у меня.

Олвин, которая повернулась, чтобы узнать, что меня отвлекло, в растерянности смотрит на нас.

– Марианна?

Бабушка наклоняет голову.

– Марианна, – повторяет она мое имя.

Нет. Я хочу, чтобы она знала правду. Хочу, чтобы она услышала то имя, которое мне дали мои родители.

– Они назвали меня Маирин. Это мое настоящее имя.

Бабушка улыбается мне:

– А я – Бая. Как прекрасно встретиться с тобой!

Олвин, мягко говоря, нервничает при виде того, как я разговариваю с мертвой женщиной, и тянется ко мне.

– Нам пора.

Ясное дело, на здешних улицах опасно, однако, если Олвин думает, будто я вот так брошу самого близкого члена моей семьи из всех, кого я когда-либо встречала, она глубоко заблуждается.

– Идемте с нами?

Олвин вовсе не в восторге оттого, что я пригласила привидение вступить в наши ряды, но мне все равно, и я испытываю огромное облегчение, когда бабушка кивает.

– Мы должны спешить, – повторяет Олвин.

На сей раз я следую за ней, оглядываясь и проверяя, чтобы Бая от нас не отстала.

Какое бы сумасшествие ни охватило остров, меня поражает, как здорово Олвин ориентируется. Она ведет нас узкими, мощенными булыжником улочками к домику. Мы стучим в дверь.

На пороге Мордекай. Его и без того бледное лицо становится еще белее, когда он видит нашу спутницу. Он впускает нас внутрь, захлопывает дверь и баррикадирует ее тяжелым столом.

Маленькое помещение забито народом, причем все одинаково перепуганы. С одной стороны сгрудились все мои друзья. Якс обнимает женщину, – как я понимаю, Астрид. Ее немигающие глаза устремлены на человека, которого она недавно похоронила и который теперь сидит на стуле в противоположной стороне комнаты.

– Что стряслось? – спрашиваю я, надеясь, что кто-нибудь мне все-таки ответит.

Однако никто ничего не понимает – за исключением моей бабушки.

– Ты разве не знаешь? – говорит она мне. – У тебя получилось.

Таращусь на нее, и, когда понимаю, что все взгляды прикованы ко мне, чувствую, как начинает гореть лицо.

– Ничего у меня не получилось.

Поняв, на что намекает Бая, Астрид, чьи глаза делаются огромными, отталкивает Якса и теперь вся сосредотачивается только на мне.

– Они сказали, ты осталась на корабле. Ты сошла на берег до того, как это началось? Ты пошла на пески?

– Да, – признаюсь я. – Пошла в бухту рядом с гаванью. Человек попал в беду.

Я говорю оправдывающимся тоном, но так странно убеждать человека, которого ты видишь первый раз в жизни, в том, что ты вовсе не виновата в возвращении его покойного отца.

Астрид смотрит на Баю, которая кивает, будто подтверждая ее невысказанные умозаключения.

– В чем дело? – недоумевает Мордекай.

– Вы не знаете легенду? – Астрид переводит взгляд с Мордекая на Якса, но они оба без понятия. – О том, что отпрыск главной ветви может вызывать духов острова через кровь в земле?

Вспоминаю, как шлепнулась в песок, посылая в него злобу и сожаление о тех, кто погиб из-за меня. Мотаю головой:

– Нет, только не это!

Рэйвн прищуривается:

– Такое вообще возможно?

Астрид указывает на улицу:

– У тебя есть другое объяснение?

Мне тошно. Старик с пляжа. Он не очнулся, он был трупом. Я воскресила его. Это была я. Только я.

– Я не знала! – Я задыхаюсь. – Откуда мне было знать? Что это за остров?

Астрид смотрит на меня из-под темных ресниц. Буйные кудри, чем-то похожие на мои, обрамляют половину ее лица, другая половина головы обрита наголо.