Змеиное гнездо

Джессап не оглядывается. Чувствует, как подходит Уайатт, потом видит, как он тоже опирается на перила. Да, думает он, мне хочется выбить дурь из Корсона. Хочется положить на лопатки и вышибить эти беленькие зубы, найти его машину, бросить кирпич в лобовуху. Ничего не говорит, но Уайатт все равно отвечает.

– Знаю, – говорит Уайатт. – Не переживай. Он свое получит, когда придет время, – подталкивает Джессапа локтем. Уголок рта подрагивает. – Рахова, сучки.

Джессап не может не рассмеяться, хотя знает, что больше никому это не покажется смешным. Rahowa. Сокращение от «расовой священной войны»[49]. Старосты Благословенной церкви Белой Америки обещают расовую священную войну, сколько себя помнит Джессап. Он не был в церкви четыре года, но, если верить Уайатту, расовая священная война по-прежнему не за горами, как всегда. Джессап не может шутить об этом с другими друзьями (над Благословенной церковью Белой Америки не смеются), но это нравится ему среди прочего в Уайатте. У них общий язык. Уайатт в «Макдоналдсе»: «После раховы мне не будут класть огурцы в бургер, когда я прошу без огурцов». Или на беге с ускорением во время тренировок дважды в день на августовской жаре: «Объявляю рахову бегу», – говорил он, и Джессап хохотал, хотя больше тянуло блевать. Или под нос, чтобы слышал только Джессап, когда миссис Говард, учительница по углубленной европейской истории, разбила их для работы в парах: «Какого хрена европейскую историю преподает кто-то родом из Африки? Рахова, сучки».

Джессап не говорит Уайатту, что миссис Говард ему нравится, кажется хорошей учительницей. Она испытывает его интеллект, относится к классу как к группе индивидуумов, а не монолитной сущности. Заставляет задуматься. И хоть она черная и, уверен Джессап, явно знает о его брате и отчиме, о Благословенной церкви Белой Америки, относится к нему не хуже, чем к остальным. Иногда хочется так и сказать Уайатту, попросить завязывать с шутками, уважать миссис Говард как человека, который качественно выполняет свою работу. Но все-таки он не просит прекратить, потому что не хочет начинать этот разговор. А еще потому, знает Джессап, что не хочет начинать этот разговор с самим собой.

Проще посмеяться над шуткой.

Хотя Джессап не может не задаться вопросом, насколько Уайатт шутит, когда говорит о рахове. Уайатту нравится углубленная европейская история, он вроде неплохо отзывается о миссис Говард, но Джессап знает, что многие в Благословенной церкви Белой Америки относятся к этому всерьез, верят, что расовая священная война и правда не за горами. Впрочем, очевидно, что прямо сейчас Уайатт шутит, и отчасти им смешно потому, что оба знают: Брэндон Роджерс с этим шутить никогда не станет.

Брэндон Роджерс

Брэндон на два года старше Джессапа и Уайатта. Учится в Университете Кортаки. Основная специальность – политология. По соображениям безопасности живет вне кампуса, но ведет еженедельное радиошоу (только в интернете, зато больше четверти миллиона загрузок в месяц) и не перестает повторять: «Пусть за мной приходят. Я не боюсь стать мучеником за правое дело».

Ему двадцать, и идет много разговоров о том, что он станет Лицом белого национализма. Прозвище – Принц. Отец – наследник промышленного состояния, вложил деньги в чертову дюжину журналов и научно-исследовательских центров, но больше всего известен спонсированием веб-сайтов «Жидозаговор» и «ВернемСвое». Последний ушел в мейнстрим, в некоторых кругах без скидок считается новостной организацией. Сюда Брэндон переехал на учебу из Флориды – спикер с образованием Лиги плюща, несущий белый национализм в массы; его с рождения готовили стать будущим движения. Единственный вопрос – как быстро это будущее наступит. Летом о нем публиковал статью «Вашингтон Пост». Пять тысяч слов, передовица. Писали о том, что Брэндон не ругается, не курит и не пьет, что обещал, как добрый христианин, не заниматься сексом до брака, на пары каждый день ходит в пиджаке и галстуке, чтобы показать профессорам, как серьезно относится к учебе. Он красив, волосы ухожены, ногти подстрижены, телегеничный, подходящий гость для политических передач, когда ищут кого-то провокационного, но не настолько, чтобы передачу отменили. Общается на языке говорящих голов с кабельных новостей: глобальные интересы, воины социального правосудия, интеллектуалы-элитисты[50], гордость своим происхождением, не «синие жизни» важны, почему не все жизни важны, а не только черные[51], разве не естественно хотеть жить с такими же, как ты? Как минимум раз в неделю умудряется мелькнуть где-нибудь на телевидении.