Змеиное гнездо

– Чего просто не возьмешь и не скажешь? – Корсон уже двигается по комнате решительной походкой подвыпившего человека. Подходит к Джессапу все ближе и ближе. – Скажи.

– Ни хрена я не скажу.

Корсон говорит громко, играет на публику.

– Ты смотришь на меня и думаешь: «Мумбо-юмбо». Думаешь: «Негритос», да?

Джессап качает головой. Ему нечего ответить.

– Нет? – Корсон уже смеется. – О, мистер Власть Белым вдруг приник, когда на него наехали.

Остров в потоке

Он знает, что сказал бы Брэндон Роджерс, слышит его так же, как если бы смотрел очередную политическую передачу с Брэндоном: нужно стоять за себя, спорить с умом, полиция политкорректности вечно вытягивает из нас доказательства, будто мы переполнены ненавистью, тогда как мы всего лишь хотим быть расовыми реалистами, и если можно гордиться тем, что ты черный или латиноамериканец, то почему нельзя гордиться тем, что ты белый? Но Джессап знает, что здесь ничего из слов Брэндона Роджерса не имеет веса, и может, Брэндон Роджерс в это верит, но сам Джессап словно разрывается, так что просто пытается выглядеть спокойным. Безэмоциональным. Ровным. Только Корсон видит не это.

– Всего перекосило! – смеется Корсон. – Разозлился, да? Давай. Просто скажи, – теперь он поднимает руки, охватывая всю комнату. – Из тебя же так и рвется, да? Ну давай. Скажи. Скажи это слово. Назови меня ниггером.

Из комнаты исчезает кислород. Звуки исчезают. Воздух втягивается в легкие. Это напоминает Джессапу тот момент кик-офф на футбольном матче, когда мяч в апогее. Все просто ждут, когда он вернется.

Только в эту игру ему играть не хочется. Это нечестно. Он ничего не сделал. Ничего не сказал. Но так ответить нельзя. Нельзя объявить тайм-аут.

Девушка Корсона тянет его за руку. Плачет. Из глаз бегут темные ручьи теней.

– Пожалуйста. Ты пьян.

Корсон поднимает руку, медленно, аккуратно, не столько тыкает, сколько качает пальцем перед Джессапом, порицает.

– Зовешь меня мальчиком, когда мы на стоянке, а что сейчас? Думаешь об этом сейчас? Не-е. У тебя в мыслях не «мальчик». У тебя в мыслях «ниггер», да? Просто скажи. Назови меня ниггером.

Джессап молчит.

Корсон опускает руку и качает головой. У него на лице широкая улыбка, видны все зубы.

– Я так и думал, сучка.

Один из игроков Килтон-Вэлли, парень с афро, подходит и берет Корсона под локоть.

– Хватит, чувак. Пошли отсюда.

Миг Джессапу кажется, что Корсон стряхнет руку друга, но тут он поддается. В остальной части комнаты сохраняется странная неподвижность, пока ребята из Килтон-Вэлли, как парни, так и девушки, выходят через парадный вход, задерживаются, чтобы забрать школьные куртки, сумки, кто-то ищет ботинки, которые снял, когда пришел. Джессап стоит, где стоял. Дерек Лемпер качает большой головой-арбузом, вытягивает губы, но не подходит. Остается со Стивом Сильвером. С Джессапом никто не разговаривает. Уайатт все еще на террасе с Кейли. Все пропустил.

Пока ребята направляются на улицу, Джессап медленно двигается за ними, смотрит. Снаружи тоже куча ребят из Кортаки, девочки прощаются, парни больше держатся в стороне. Джессап – остров. Он видит, как они по двое – по трое рассаживаются в машины. Корсон ссорится с девушкой. Девушка срывается, садится с двумя подружками. Один из друзей Корсона протягивает руку за ключами, но Корсон качает головой один раз, другой, садится в темный седан сам. Машину слегка заносит, когда Корсон выезжает с травы на дорогу. Ему не нужно за руль, думает Джессап, весь вечер с пивом. Но это не проблема Джессапа.

Один

Хочется уйти. Углубиться в ночь, раскочегарить пикап, лечь спать в своей кровати. Проснуться утром нового дня, когда снег покрывает поля, все чистое. Но он не может. Уйти сейчас – признать правоту Корсона, подтвердить, что каждое слово – правда.

Не хочется, чтобы это было правдой.

Неловко. Кто-то рассказывает Уайатту, что случилось, но если Уайатт будет на его стороне, это не очень поможет делу. Джонатан Чу, приехавший на вечеринку уже после того, как все кончилось, разбивает лед, говорит Джессапу, что он зажег на сегодняшней игре, жалеет, что мяч бросал не он, а Филлип Райерсон, но уж ладно. Он уже близок к тому, чтобы вернуться, говорит, что ждет только одобрения врача. Если повезет, как раз к следующей неделе. Кто-то включает музыку погромче. Люди снова начинают общаться. Дерек Лемпер приносит Джессапу пиво, называет Корсона мудаком, и, хоть Джессап не пьет, пиво он берет и опустошает стакан. Замечает, что Тревелл и Джейден не подходят. Как и Стив Сильвер. Никто из черных, никто из евреев. Только несколько белых ребят. Большинство девушек тоже держатся на расстоянии.

В следующие пятнадцать минут он заставляет себя выпить еще два пива. После этого слегка замедляется, но уже скоро приканчивает четвертое, и в голове шумит, когда без двадцати полночь вибрирует телефон. Снова Диан.