Змеиное гнездо

Он снова смотрит на машину Корсона. Стоит под углом, смотрит на склон. Открытая дорога в лес, сорок-пятьдесят ярдов. Деревья темной массой. Света внизу нет. Тучи закрывают луну, снег – тонкой пеленой, за которой дом на расстоянии расплывается в дымке.

Он идет к Корсону, приглядывая за домом. Весь дом построен ради видов на Кортаку, озеро, университет – не на дорогу.

Подходит к телу и набирается смелости. Это не может быть хуже оленя: рассечь шкуру, скользнуть ножом, горячая кровь на руках, запах, который ни с чем не спутаешь.

Но Корсон цел.

Из него ничего не льется. Если бы не изгиб шеи, не вмятина на черепе, не чрезвычайная неподвижность тела, Джессап подумал бы, что он просто спит.

Так почему-то еще хуже.

Джессап внезапно сдается, бежит и спотыкается на обочине, падает на колени, его рвет. Опустошает желудок раз, потом еще раз, смесь блевотины и соплей, он плачет и задыхается, а в голове – образ Корсона на боковой линии после того удара, его тоже тошнило.

Медленно, с беспричинным страхом, что Корсон вдруг вздрогнет и оживет, Джессап подходит к телу. Трогает носком ботинка. Ничего.

– Это был честный удар, – говорит он. Или думает, что говорит. Легонько стучит Корсона по груди ногой, говорит четко, решительно: – Это был честный удар.

Дело секунд. Мышечная память и реакция. Мяч – и только потом плечо в солнечном сплетении Корсона. Эхо от удара до сих пор отдается в голове Джессапа. Он не сделал ничего плохого. Ничем этого не заслужил. Ничем не заслужил, чтобы Корсон пинал фары, ничем не заслужил, чтобы Корсон оскорблял его на вечеринке, ничем – просто не повезло. Джессап знает, что не сделал ничего плохого, но еще знает, что мир устроен по-другому.

Рикки тоже не делал ничего плохого. Переодевался в рабочую рубашку «Диккис», делал все как надо. Кое-кто сосет сиську у правительства, пока хорошие белые люди рвут жопы, так говорит Уайатт, Рикки уехал от девушки посреди ночи, чтобы буквально копаться с Дэвидом Джоном в говне по колено и чтобы добрый народ Кортаки мог есть, не опасаясь того, что случится, если смыть в туалете. Рикки занимался своим гребаным делом, когда напали Джермейн Холмс и Блейк Лайвсон. Рикки получил бутылкой пива по лицу и столкнулся с двумя черными. «Если бы он не взялся за разводной ключ, что тогда?» – спрашивает Уайатт. Тогда это Рикки лежал бы на асфальте, Джессап, Джюэл, Дэвид Джон и Синди рыдали бы над дешевым гробом, а родители Холмса и Лайвсона нашли бы самого крутого адвоката, какого можно купить за деньги.

Не повезло. Не вовремя. Если бы Рикки надел рубашку на тридцать секунд раньше, если бы лишнюю минуту-другую провалялся в кровати со Стейси, то Лайвсон и Холмс прошли бы мимо. Вместо того чтобы сидеть двадцать лет взаперти, прямо сейчас Рикки был бы женат, Стейси родила бы мальчика, Джессап стал бы дядей, Дэвид Джон никуда бы не делся, дела пошли бы в такую гору, что Рикки купил бы собственный фургон, маме Джессапа хватало бы, чтобы наполнять бензобак до щелчка пистолета, а не покупать всего по два галлона. И Джессап не стоял бы здесь, над телом мертвого черного парня.

Он не может вызвать копов. Он это знает. Ему никогда не поверят, что это случайность. А если он просто уедет, что тогда? Скоро кто-нибудь найдет тело, и все пальцы укажут на него. Нельзя просто бросить тело Корсона на подъездной дорожке.

Он знает, что должен сделать, но медлит. Обратного пути не будет.

Но он знает, что на самом деле выбора нет.

Будь что будет.

Джессап смутно осознаёт, что кожа Корсона все еще теплая, на ней тает падающий снег – лицо мокрое, но на одежде скапливается белая корка. Одной рукой в перчатке Джессап берет Корсона за воротник куртки (куртки с эмблемой Килтон-Вэлли), второй лезет под мышку. Корсон тяжелый. Мертвый груз. Буквально, думает Джессап, и приходится подавить смешок. Не смешно, но невозможно удержаться и не прыснуть.

Господи боже, были бы они в Техасе, его бы посадили на электрический стул. Нет. Не за это. Не за черного. Не в Техасе.

Но это не Техас. Это Кортака.

Джессапу не доказать, что это просто случайность, Корсон был пьян, Корсон пинал пикап, а Джессап всего-то хотел уехать, ничего злоумышленного. В это никто не поверит.

Самое трудное – посадить тело Корсона в машину. Джессап снова открывает дверь, взваливает Корсона на плечо и роняет на водительское место, выпрямляет. Пытается перевести машину на нейтралку, но рычаг не двигается. Педаль тормоза. Придется надавить на педаль. Он впихивает свою ногу, задевает ногу Корсона, но тут останавливается. Машина на ходу. Сработает ли воздушная подушка, раз машина на ходу? Не остановится ли машина сама по себе? В такой дорогой тачке должно быть предупреждение столкновений, всякие навороты. Джессап давит на педаль тормоза, переводит на нейтралку, потом поворачивает ключ. Воздушная подушка, может, все равно сработает, но машина спокойно покатится и с выключенным двигателем, правильно?

Он отпрыгивает и захлопывает дверь, но ничего не происходит. Машина стоит как скала.

Ручник. Он опять открывает дверь.