Змеиное гнездо

– Мы просто стоим на своем. У них нет повода врываться на землю церкви, хоть с ордером, хоть без, и у нас здесь камеры. Мы только делаем заявление.

Но что, думает Джессап, если он не хочет делать заявление? Впрочем, он молчит и идет следом, ненавидит себя каждую секунду, не в силах найти другой вариант.

Свернув за угол, видит, что теперь на траве у дороги – два пикапа, по сторонам, кузовами к воротам. Сами ворота закрыты, перед ними – восемь человек. Еще двое-трое – в каждом кузове. Все вооружены: мешанина из AR-15 армейского вида, дробовиков, охотничьих винтовок. У парочки на лицах – банданы или балаклавы. У многих – пистолеты в набедренной кобуре. Все в одинаковых коричневых бронежилетах (что-то вроде униформы), и когда Джессап подходит, видит, что сзади на левом плече – нашивки: горящий крест Благословенной церкви Белой Америки, окруженный названием.

Они готовятся к тому, что происходит по ту сторону ворот: разрастающаяся группа протестующих и конвой полицейских машин. Группа протестующих увеличилась вдвое – уже почти что угрожающая: шестьдесят, семьдесят человек. Здесь все – от студентов до мужчин и женщин среднего возраста и старше, профессоров, тех хиппи, проживающих в Кортаке, которые поддерживают на плаву фермерский рынок. Есть ребята и моложе, из старшей школы, сыновья и дочери, люди с транспарантами и плакатами, несколько черных, больше – белых. Кажется, он видит свою учительницу по углубленной европейской истории, миссис Говард, и узнает как минимум двух ребят возраста старшей школы: в городке размером с Кортаку все друг друга знают. Но не протестующие привлекают внимание Джессапа. Поражают его копы: как минимум четыре машины полицейского департамента Кортаки, еще четыре – из офиса шерифа округа, а на обочине главной дороги – огромный грузовик с надписью «Мобильный штаб SWAT[73] полиции Кортаки». Среди всего этого – команды операторов, и Джессап слышит, как репортер энергично говорит в микрофон. Доносятся слова «штурмовые винтовки» и «ополчение».

Как он сюда попал?

Джессап замирает на месте, но, хоть Брэндон в пяти шагах впереди, он как будто это чует, оборачивается, возвращается.

– Идем, – говорит он.

– Мы об этом не договаривались.

– Как раз об этом, – говорит Брэндон. – Пыль в глаза, Джессап. Пыль в глаза. – Он улыбается: кот с перьями в зубах.

Осада

Протестующие свистят, скандируют, шумят. Джессап смотрит на сестру. Ей страшно. Он берет ее за подбородок, улыбается. Смелее, малышка. Она пытается улыбнуться в ответ.

У ворот ждет шеф Харрис. Он передает бумаги Эрлу, который едва бросает на них взгляд и театрально комкает, роняет на землю.

– Это частная территория. Вам здесь не рады.

Операторы теснятся ближе, репортеры суют микрофоны.

– У нас есть полномочия…

Эрл его обрывает. По лицу шефа Харриса видно: он не привык к тому, чтобы его перебивали.

– Здесь – нет. Убирайтесь с моей земли.

Джессап видит, что теперь Джюэл держит отца за руку, что она наполовину спряталась за ним, и ему становится не по себе. По его прикидкам, у ворот кишат двадцать полицейских офицеров разных департаментов, еще пара стоит на другой стороне дороги, на краю фермерского поля за протестующими. У всех копов – табельное, но как минимум восьмеро снарядились, как солдаты в Афганистане, держат винтовки М16, переданные армией. Джессап догадывается, что это копы из грузовика SWAT. В воздухе так и носится мачизм. Еще ничего не случилось, а уже катастрофа. Слишком много людей, слишком много злости.

Он хочет, чтобы Джюэл ушла. Ей здесь делать нечего. Жалеет, что не оставили ее дома, в своей постели, за любимой книжкой, в тепле и уюте под одеялом. Жалеет, что сам не дома или где-нибудь еще с Диан. Где угодно. Бочком подходит к матери.

– Забери отсюда Джюэл, – говорит он. – И сама уходи. Уходите обе. – Она начинает возражать, но не успевает он сказать маме что-то еще, как его за руку хватает Брэндон Роджерс.

– Пошли, – бросает он, притягивая к пикапу справа. Велит трем мужчинам спрыгнуть, потом говорит Джессапу залезать, следует за ним. Там только он и Джессап. Сцена.

Заметив Джессапа, шеф Харрис тут же показывает на него пальцем.

– Ты, парень. Подчинись ордеру. Отдай пикап, сынок, а то мы тебя арестуем.

– Он тебе не сын, – кричит кто-то. Джессап не сразу осознаёт, что это Дэвид Джон. Он не привык к тому, чтобы отчим повышал голос. Но, несмотря на возглас, Дэвид Джон выглядит нервным, мама и Джюэл стоят у него за спиной. Почему мама не уходит с Джюэл? Девочка же явно в ужасе.