Змеиное море

Обглоданная поверхность была скользкой и крошилась под когтями, но дыхание левиафана постепенно становилось все громче, говоря о том, что они приближались к выходу на поверхность. Поток, никем не обремененный, немного вырвался вперед. Какое-то время они карабкались молча, пока Утес не пробормотал:

– Теперь я вспомнил, почему арборы терпеть не могут, когда мы их носим.

– Выбора-то у нас нет, – ответил Лун, сосредоточенно нашаривая следующее место, за которое можно было бы зацепиться когтями.

После этого снова надолго повисла тишина, прерываемая лишь шепотом, доносившимся откуда-то снизу, где Эсом расспрашивал Звона о способностях наставников. Звон отвечал раздраженно. Затем Утес сказал:

– Я не убиваю одиночек лишь за то, что они одиночки. И я бы ни за что не убил тебя.

Это было настолько неожиданно, что когти Луна чуть не соскользнули со стены. Утес дождался, когда он снова ухватится покрепче, а затем продолжил:

– Если бы я решил, что ты сумасшедший или лжешь мне, я бы просто тебя бросил. Я хотел привести тебя в Медное Небо, чтобы посмотреть на твою реакцию и убедиться, что ты никогда прежде не видел двора раксура. Но к тому времени, когда мы туда прибыли, я уже принял решение. – Затем он прибавил: – Малолетний ты идиот.

Лун рефлекторно зашипел. Немного помолчав, сказал:

– Извини. – Затем он неохотно прибавил: – Я все еще не привык… ко всему.

– Это пройдет, – сказал ему Утес.

Наверху Поток зашипел, чтобы привлечь внимание Луна. Тот поднял голову и понял, что они уже почти добрались до самого верха. Пространство над ними было темным, а дыра в последнем слое шкуры левиафана – небольшой. Поток, карабкавшийся впереди Луна, остановился прямо под ней. Он указал сначала на себя, а затем вверх. Воин говорил, что ему стоит вылезти первым, потому что он один никого не нес. «Терпеть не могу, когда он прав». Лун кивнул, соглашаясь с ним.

Поток подобрался к краю проема, остановился, чтобы выглянуть из него, а затем быстро выбрался наружу.

Прошло несколько напряженных мгновений, а затем Поток, склонившись над дырой, прошептал:

– Поднимайтесь.

Лун подсадил Утеса, а затем последовал за ним. Когда он выбрался наружу, его глаза не сразу привыкли к тусклому зеленоватому свечению мха, однако по запаху и звукам он сразу же определил, где находится. Они вылезли в подземье города, и высоко над ними нависли фундаменты зданий, поддерживаемые гигантскими сваями и колоннами. В этой части города фундаменты висели значительно ниже, чем под башней Ардана, которая находилась ближе к середине туловища левиафана. Самая высокая арка едва достигала в высоту пятидесяти шагов.

Эсом вылез наружу, Звон последовал сразу же за ним, поднялся на ноги и огляделся, встревоженно подергивая шипами. Эсом осел на бугристую шкуру левиафана и облегченно сказал:

– Никогда не думал, что буду рад снова увидеть это место. Теперь оно мне кажется таким родным и уютным.

– Я бы не стал преувеличивать, – сказал Лун. Он повернулся к Утесу и указал на север, в сторону головы левиафана. – Погребальный храм вон в той стороне.

Губы Утеса насмешливо скривились. Он сказал:

– Будем надеяться, что Ардан нас не ждет. – Затем он переменился.

Огромная туша Утеса возникла из ничего настолько быстро, что Эсом вскрикнул и, отшатнувшись, врезался в Звона.

– Извини, – пробормотал он. – Я просто еще не привык к тому, что он так делает.

Глава 16

Лун повел их через темное подземье в сторону погребального храма. Они передвигались длинными прыжками, и Звон нес на себе Эсома. Эсому, должно быть, приходилось нелегко, даже несмотря на то что Звон отчасти расправлял крылья, стараясь смягчить каждое приземление. Эсом не жаловался, но с мрачным видом крепко держался за воротниковые гребни Звона. Другого выбора все равно не было. Им следовало поторапливаться, и бросить Эсома здесь они не могли.

Фундаменты и тяжелые контрфорсы опустились еще ниже, и колонны стали толще. Затем Утес вдруг резко остановился и склонил голову, прислушиваясь. Все остальные тоже замерли на месте. Лун принюхался, но ощутил лишь запахи гниения левиафана. Шумное дыхание левиафана заглушало почти все звуки, но Лун был уверен, что откуда-то с востока, неподалеку от них, доносился голос. Как ни странно, голос был знакомым. Звон недоверчиво прошептал:

– Это что, Корень?

Прежде чем Лун успел ответить, Поток вставил:

– Конечно, это он. Он – единственный, кто не умеет затыкаться, когда нужно.

– Не единственный, – сказал ему Лун. Утес низко, гортанно зарычал и прыжками понесся прочь, следуя за голосом, как за путеводной нитью.

В этом районе опорные сваи стояли теснее друг к другу, загораживая обзор, но, продвигаясь вперед, Лун стал различать впереди движущиеся в тусклом свете силуэты. По крайней мере, было понятно, как остальные оказались здесь. Вьюн и Дрейф наверняка видели, как стражники Ардана вошли в погребальный храм с главного входа и вернулись в заброшенную башню за помощью. Теперь они, видимо, пытались найти подземный вход в храм – Лун на их месте сделал бы то же самое.