Знай мое имя. Правдивая история

Прежде чем вынырнуть, ныряльщик должен обязательно остановиться за шесть метров до поверхности — так называемая предохранительная остановка, — чтобы снизить давление. Слишком быстрый подъем может привести к образованию пузырьков воздуха в крови. Я представила что-то вроде шампанского, текущего по венам, причиняющего боль и вызывающего тошноту. После того как всплываешь, нужно ждать сорок восемь часов, прежде чем лететь, так как из-за перепада давления кровь может стать слишком пенистой, что бывает смертельно.

Эти правила приводили меня в восторг: тело само диктовало тебе, что делать. Я привыкла игнорировать свое тело, часто даже забывала покормить его, а после нападения и вовсе отказывалась смотреть в его сторону. Теперь мое тело говорило мне, что я должна его слушать. Должна уважать его потребности. Мы должны были работать сообща, иначе все могло плохо закончиться.

Инструктор показал нам аварийный дыхательный аппарат, резервный клапан в комплекте снаряжения, через который в случае чрезвычайной ситуации может дышать второй аквалангист. Инструктор указал на меня.

— Представь, что у тебя закончился кислород, и подай сигнал Лукасу.

Я кивнула, мы с Лукасом погрузились под воду. Я стала делать жесты рукой, словно перерезаю горло, давая понять, что кислород закончился. Затем вытащила шланг и указала пальцами на свой рот, объясняя, что мне нужен его баллон. В два больших гребка он оказался рядом и протянул мне резервный дыхательный аппарат, подключенный к его баллону. Я вставила его в рот, легкие расширились с глубоким вдохом. Тренировка закончилась. Мы сидели на дне бассейна и дышали через один металлический шланг. Вдруг глаза защипало, они наполнились слезами. «Вот, именно это я чувствовала все последние месяцы», — подумала я.

В начале января мы прибыли на Траваган, один из островов Гили, имеющий форму арахиса. Мы плыли на длинной деревянной лодке, солнце ласкало наши шеи, покрывало загаром щеки. Я встала, застегнула на талии утяжелитель, забралась на край лодки и задрала ноги вверх, упав спиной в океан. Лукас нырнул следом.

Я медленно выпустила воздух из своего регулятора плавучести, спустила воздух из ранца и погрузилась под воду. Чем ниже я опускалась, тем больше закладывало уши, барабанные перепонки пульсировали, очки впивались в кожу. Я говорила себе, что нужно потерпеть, дать телу адаптироваться.

Вокруг стало тихо. Я открыла глаза и оказалась парящей в голубом люминесцентном свете, словно солнце опустилось прямо в океан, как чайный пакетик, разбавив воду мягким сиянием. Я больше не слышала своих мыслей. Только дыхание мягким ветерком заполняло голову. Потери и приобретения, встречи и расставания — дыхание стало ровным, пока я парила в голубом и золотом свете.

Рыбки, словно конфетти, рассыпались вокруг меня — то проносились стаями, то разлетались в разные стороны. Я видела огромные камни, светящиеся макаронины анемонов. Длинные тонкие тушки белоперых акул, скользящие вдоль песчаного дна. Лениво покачивающиеся водоросли. Я уступила дорогу рыбке в форме картофелины с большим зеленым ртом, неуклюже спешащей куда-то, словно опаздывающей на собеседование. «Тик-тик-тик», — инструктор стучал по своему кислородному баллону, указывая на угря, изгибающего голову, будто не мог поверить тому, что мы говорили. Тик-тик-тик. Краб расчесывал свои усы. Тик-тик-тик. Маленькая рыбка с заспанными глазами щипала торт из водорослей. Я наблюдала. Все эти создания жили своей обычной жизнью, не имея ни малейшего представления о моем существовании. Как же здорово было почувствовать себя такой маленькой, незаметной в этом безмолвном мире.

Здесь, внизу, не было ни снега, ни коридоров, ни зданий, ни бетона, ни обуви, ни документов, ни электронных писем. Не было звонков, криков, щелчков шариковых ручек, писка компьютеров. Все это ровным счетом ничего не значило. Немой, бесшумный мир, где не слышно даже собственного дыхания. Казалось, я растворилась в воде, от меня не осталось ничего, кроме бьющегося сердца и пары глаз.

Я представила адвоката защиты с короткой стрижкой, в костюме, его очки уплывали прочь, лоб обгорел, галстук колыхался, словно морская водоросль, одна начищенная туфля медленно шла ко дну. Он отчаянно дергал ногами, а я спокойно плыла сквозь плеяды розовых и желтых рыбок, в полной тишине. «Тут тебе меня не достать».

Я поплыла глубже. Как только у меня появлялась неприятная мысль, я тут же выпускала ее с длинным выдохом, отдавая на съедение рыбам, отпуская, растворяя в воде. Я погрузилась на двадцать метров — глубина шести бассейнов — и парила там час, другой. Я избавилась от боли, которая ослепляла, заставляя мечтать о том, чтобы сгинуть в небытие, от боли, от которой хотелось исчезнуть. Как можно было хотеть покинуть этот мир? Со всей его красотой и непостижимостью. Я чувствовала в нем какую-то тайну, где-то прямо за поверхностью скрывались неоновые горы, моллюски размером с ванную. Все, что от меня требовалось, — не напортачить со снаряжением и нырнуть поглубже, оттолкнуться от боли, научиться дышать.