«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Это описание созерцания нетварного света юношей, который жил в миру. И когда, пишет святой Симеон Новый Богослов, это видение прошло и юноша пришел в себя, он был объят радостью и изумлением, плакал от всего сердца, и тогда вместе со слезами пришла сладость. Тогда он упал на постель и по крику петуха понял, что была полночь. Позднее зазвонили колокола к заутрене, и юноша поднялся, чтобы, по обычаю, помолиться, однако осознал, что не спал в ту ночь[145].

Наиболее важно, что нетварный свет явлен юноше — тому, кто жил и работал в миру, но пытался через наставления святого старца жить духовной жизнью в духе исихазма.

Плач

Видение Христа во славе породило в старце, некогда спорившем с Ним и отвергнувшем Его, великий плач, глубинное покаяние и неугасимое сокрушение. Когда человек увидит славу Христа, он естественным образом предается плачу о своем великом падении — он искал другого бога вне истины, вне Бога Откровения.

Христос в заповедях блаженства возвеличил плачущих: блаженны плачущие, ибо они утешатся. Конечно, плач есть следствие ощущения человеком духовной нищеты. Потому этой заповеди предшествует другая: блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное[146].

Покаяние является преддверием Царствия Небесного: оно есть состояние, в котором человек пребывает всю свою жизнь. Поэтому Христос начал Свою проповедь призывом к покаянию: "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное"[147]. И, как мы знаем, покаяние не имеет конца; оно может принимать разную форму, ибо человек никогда не может совершенно уподобиться Христу, стать абсолютно таким же, как Он.

Плач есть горькое рыдание апостола Петра, которое характерно для всех истинных подвижников. Приведем несколько примеров.

Когда один монах попросил авву Пимена сказать "слово", тот ответил: "Началом подвига святые отцы полагают плач"[148]. Некогда авва Пимен, идя в Египет, увидел женщину, которая сидела на могиле и горько плакала. Он сказал при этом: "Если бы явились удовольствия всего мира, то и они не отрешили бы души ее от скорби. Так и монах должен непрестанно иметь скорбь в душе своей"[149]. Святой Иоанн Лествичник говорил о монахах: "Странник есть любитель и делатель непрестанного плача"[150]. А в другом месте тот же святой пишет: "Всякому слову предшествует помышление; память же смерти и согрешений предшествует плачу и рыданию"[151]. Святой Григорий Синаит пишет: "Без делания и жительства плача невозможно претерпеть зноя безмолвия"[152]. Святитель Иоанн Златоуст так описывает человеческую жизнь: "Скорби полно настоящее время и муки, смирения и порабощения, трудов и пота; а ты смеешься? — и продолжает: — Со слезами работай Богу, чтобы ты смог омыть прегрешения… Восплачем ныне, возлюбленные, чтобы воистину воссмеяться, чтобы воистину возрадоваться в свое время радостью чистой"[153].

Святой Григорий Палама так говорит о плаче в Боге, который ведет ко спасению. У тех, кто согрешает против Бога и приобретает осознание своих прегрешений, "пробуждается плач". Изобличение совести рождает отчаяние, и тогда невольные угрызения совести увеличивают в человеке сиюминутную боль плачем. Этот плач может стать причиной другого плача, который "уже не прекратится". Тогда Бог посещает человека и утешает его. Так в смиренной душе рождается плач, за которым следует утешение[154].

В падшем состоянии ум человека через чувства сорастворяется в том, что его окружает. Тогда внутри него рождается отвратительное ханжество. Святой Григорий Палама, рассказывая о пути человека к обожению, пишет, что когда ум человека отдалится от всего чувственного, и воспрянет от потока чувственных занятий, и будет наблюдать внутреннего человека, тогда, едва он увидит "приросшее, от блуждания долу, отвратительное лицемерие", он спешит очиститься плачем. И когда он срывает сие безобразное покрывало, его душа, уже не разрываемая грубо на части разнообразными сношениями, обретает мир, приближается к настоящему безмолвию, постигает через саму себя Бога, выходит за пределы своей природы и обоживается покаянием[155]. По мнению святого Григория, ум по благодати видит внутреннее устроение души и все ее безобразие, и так человек через плач ведется к обожению.

Старец Софроний с величайшей глубиной жил сей плач по Богу. Здесь мы приведем некоторые его тексты, в которых говорится о плаче, рожденном в душе через созерцание нетварного света и откровение "Я есмь Сущий": Бог есть Ипостась — Личность.

Бог дал ему благодать покаяния, в которой преобладала "безнадежная скорбь" в молитве с "ощущением огня". Это был "огненный пламень", который пожигал в нем нечто. По прошествии многих лет он понял сие переродившее его событие. Потому все эти годы были "тяжкие, но благословенные"[156].