«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

А вторая, как следствие порыва к Богу, есть жажда Бога и искание Бога, т. е. желание найти покой и обрести уверение прощения своего падения. Это есть неутолимая жажда Бога: "Как лань желает к потокам вод, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лице Божие! Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: "Где Бог твой?""[178]

В этом состоянии рождается сердечная умная молитва, сердце горит днем и ночью именем Божиим, которое есть энергия Бога. Тогда человек чувствует себя подобным ученикам Христа на пути в Эммаус. Когда с ними, удрученными, беседовал Христос, в них загорелось сердце, и они сказали друг другу: "Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?"[179]

Порыв к Богу связан с влечением любви, неутолимой жаждой, сердечным горением. Эти состояния можно во множестве встретить в святоотеческой литературе. Мы приведем несколько мест из книг святого Симеона Нового Богослова, жизни и учению которого подобны жизнь и учение старца Софрония.

Стремление к Богу, святая любовь, божественное влечение теснейшим образом связаны с созерцанием красоты лика Божия. Это влечение святой Симеон называет уязвлением, которое приводит человека в исступление и забвение чувственных вещей. Святой Симеон пишет: "Неизреченная красота Явившегося поразила сердце мое и подвигла к беспредельной любви, любовь же не дала уже мне обратиться опять долу, но я радовался, как совсем исторгшийся из уз плоти и, однако же, все же пребывающий целым человеком"[180]. Из этого отрывка ясно, что с созерцанием света соединено божественное влечение, от него происходит исступление, но человек не исчезает.

Это влечение, связанное с уязвлением сердца, имеет иную природу и необъяснимо с точки зрения психологии и чувств. В одном из гимнов святой Симеон наглядно объясняет сие:

Видя Тебя, я уязвляюсь в глубине сердца

И, не будучи в состоянии взирать на Тебя,

Не могу, однако, выносить и того,

Чтобы не видеть Тебя[181].

Память этой любви хранила свет Божий в его сердце, и он пишет: "От сладости ее стал я восхищенным вне себя; престало действие телесных чувств моих, вышел я мысленно из настоящей жизни"[182].

Он пишет об этом качестве "святой любви": "О святая любовь… Ибо ты — конец закона, ты, объемлющая меня, согревающая меня и воспламеняющая сердце мое к безмерному возлюблению Бога и братии моих"[183].

Здесь следует подчеркнуть, что слова "объемлющая", "согревающая", "воспламеняющая сердце", "безмерное возлюбление" указывают на состояние, далекое от состояния обычного человека, и свидетельствуют о пламенном опыте богови́дения, что возводит человека "возлюблением" и "порывом" к Богу.

Этот "порыв" ощущается в текстах старца Софрония и отражен даже в словах, которыми старец повествует об этом явлении. Приведем несколько отрывков.

Вначале речь идет о действии слова Божия, заповедей Христовых. Божественное слово, согласно старцу, есть не просто заповедь, имеющая ту же природу, что и закон, — это энергия Божия, которая действует в сердце человека, "разрывая его очерствевшую ткань" и возрождая его[184].

С таким сознанием он подвизался "хранить заповедь Божию". Он говорит о страшном даре "таинственного хождения по канату, натянутому через бездну, связующему два конца ее. Скоро это преложилось в видение рук распятого Христа"[185].

Примечательно, что чувство бездны "преложилось в видение рук распятого Христа", что он "бывал распят учением Христа" и, более того, что ему "предстало висящее на кресте тело Господа подобным чудному мосту между небом и землею". Вся эта сцена, и в особенности фраза "мне предстало", указывает на то, что речь идет об опытном откровении, а не о некоем образе, порожденном воображением или рассудком. Это описание говорит о богословской важности заповедей Христовых.

Важно отметить, что в духовной жизни, в подвиге перерождения сочетаются периоды богооставленности "вместе с предельным напряжением соблюдать заповеди Божии". В этом состоянии чем больше человек чувствует свою оставленность Богом, тем больше он стремится к исполнению Его воли. Именно это происходит с человеком, который вкусил явление Божие[186]. Старец десятилетиями молился, чтобы Бог дал ему вдохновение следовать за Христом, куда бы Он "ни пошел". Кто любит Христа, хочет следовать за Ним и исполнять Его волю везде и во всем, вплоть до Гефсимании и Голгофы[187].