«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Его охватил "ужас" и "отчаяние", которое, однако, не ввергло его в безнадежность: присутствие живого Бога укрепляло его. Но даже когда Бог явился старцу, в нем странным образом возрастало отчаяние. Старец пишет: "Даже когда Он был со мною и во мне, я не мог прекратить плача о моем грехе, который предстал во мне в своей метафизической сущности превосходящим все видимые преступления. Сильное желание порвать со всем прежним принимало форму ненависти к себе в моем прошлом. Положительная сторона отталкивания от моих страстей была в том, что оно являлось в то же время актом становления моего в открывшемся мне Боге"[168]. Все его существо заполнило ощущение, что он — преступник, и это породило в нем "священный ужас". Он "молился как безумный", и ему "были даны длительные часы такой молитвы"[169].

Христос говорил, что Его истинным ученикам свойственна "ненависть" к самому себе. Конечно, он имел в виду не патологическую ненависть, а "святую ненависть", сопряженную с великой любовью к Богу и отвержением всякой иной, эгоистической, любви, всякого греха, который таится внутри и может проявляться по-разному. Христос сказал: "Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником"[170]. Невозможно, чтобы Христос, Который учил людей любить всех и почитать родителей, имел в виду страстную ненависть к другим людям — Он говорит о ненависти по отношению к себялюбию, к самому греху.

Старец в своих книгах рассказывает о "святой ненависти", о "благодати отчаяния" и "ненависти к себе", которую дал ему Бог, когда Сам явился ему и открыл безобразность и безобразие его искаженного "я"[171]. Истинное покаяние по благодати доходит до ненависти к себе, которая является предпосылкой к тому, чтобы освободиться от "следов люциферического падения" и достичь созерцания света[172].

Старцу было дано "узреть духом Христа <…> молящимся в Гефсимании", и подвижник "возненавидел себя как он есть" за муки Христа, в которых и он был повинен сам через свое падение[173]. Эта благословенная ненависть к себе породила в нем великий мир: через нее он получил опыт созерцания нетварного света и Царства Божия.

Святая ненависть к себе связана с аскетической добродетелью "самоосуждения", которая дарована всем, кто живет жизнью в Духе. Через созерцание нетварного света подвижник приходит к самоосуждению и "нисходит в темные пропасти". И "как сверкнувшая в ночи молния, угаснув, делает тьму непроглядною", так и он видит свой "внутренний мрак, подобный сгущенной массе отвратительной нечистоты". Это увеличивает его страдание и покаяние[174].

Из написанного старцем о плаче, о пламенном покаянии, о ненависти к себе, о переживании ада и о видении живого Бога можно оценить, насколько значимой была его встреча со святым Силуаном Афонским и с его откровением: "Держи ум свой во аде, и не отчаивайся". Оба пережили подобный опыт.

Всю жизнь старец Софроний провел в плаче по Богу, из-за чего он стал простым, мирным и кротким, что передавалось его собеседникам. Он получил от Бога благословенный и святой огонь, о котором Христос сказал: "Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!"[175] Христос Своим явлением зажег в нем этот святой огонь, соделав его пламенным и огненосным.

"Порыв к Богу"

Плач по Богу не есть нечто отрицательное: он не порождает чувства отчаяния и безнадежности. Это положительное действие, исцеляющее внутренние раны человека. В этом состоянии можно заметить "порыв к Богу". Этот "порыв" выражается во многих формах, но здесь мы отметим две из них.

Первая — это желание соблюдать заповеди возлюбленного Христа. Плачущий берет на себя подвиг исполнять только волю возлюбившего его Бога. Царь и пророк Давид пишет: "По слову уст Твоих, я охранял себя от путей притеснителя"[176]. Апостол Павел говорит о "ниспровержении всякого превозношения, [дерзостно] восстающего против познания Божия" и о "пленении всякого помышления в послушание Христу"[177].