Знак Единорога. Рука Оберона

– Естественно. Его мы и прочили на престол – с крепкими ниточками у нас в руках, конечно, так что де-факто должен был получиться триумвират. Короче, Блейз отправился собирать войско, как я уже сказал. Мы надеялись на бескровный переворот, но должны были подготовиться и на тот случай, если слов окажется недостаточно. Открой нам Джулиан сухопутный маршрут или Каин – морской, мы могли бы без проблем перебросить войско в Амбер и продержались бы силой оружия, если бы потребовалось. Увы, я выбрал не того человека. По моим расчетам, Каина было легче подкупить, чем Джулиана. И я с рассчитанной деликатностью посвятил его в суть дела. Поначалу он вроде бы клюнул. Но… то ли потом передумал, то ли сразу меня хитро надул. Я, разумеется, предпочитаю верить в первое. Как бы то ни было, через какое-то время он решил, что для него выгоднее поддерживать нашего соперника, понимай – Эрика. Правда, надежды Эрика на престол сильно пошатнулись из-за папашиного отношения… но папаша исчез, а наши действия давали Эрику шанс засветиться в роли защитника Амбера. К несчастью для нас, в такой позиции и ему самому до престола оставался всего шаг. Что еще хуже, Джулиан и Каин привели свои войска к присяге на верность Эрику как защитнику Амбера. Вот так образовалось второе трио. Эрик принес публичный обет защищать престол, проведя черту. И я тем самым оказался в весьма огорчительной позиции. Для партии Эрика я был угрозой, но они не знали, кто мои приспешники. И все же бросить меня в темницу или пытать они не могли, ведь меня вмиг вырвали бы из их рук с помощью Козыря. А убить меня – значило столкнуться со скорым отмщением неведомо от кого… Так что на какое-то время ситуация оставалась патовой. Они видели, что выступить против них открыто я не могу. Меня плотно держали под колпаком. И был выбран более хитрый ход. Я снова спорил и снова проиграл – два против одного. Было решено снова обратиться к тем же самым силам, что помогли нам убрать отца, на сей раз – чтобы дискредитировать Эрика. Если бы вдруг дело защиты Амбера, которое он столь самоуверенно принял на себя, оказалось ему не по плечу, а вышедший на сцену Блейз со своими войсками все уладил – что ж, тогда в роли защитника окажется именно Блейз, и, получив поддержку народа, естественным образом спустя должное время возложил бы на себя тяжкое бремя власти ради блага Амбера…

– Вопрос, – прервал я. – А как же Бенедикт? Я знаю, он, недовольный всеми, сидел у себя в Авалоне, но если бы Амберу на самом деле что-то грозило…

– Да, – кивнул Бранд. – Это точно. А потому частью нашей сделки было устроить Бенедикту достаточное количество его собственных проблем.

Я подумал о разорявших Авалон адских девах. Подумал об обрубке правой руки Бенедикта. Но только я открыл рот, собираясь заговорить, как Бранд протестующе поднял руку.

– Дай-ка я сам закончу как смогу, Корвин. Я сейчас слышу твои мысли и чувствую твою боль в боку, соразмерную моей собственной. Да, я знаю это, как и многое другое.

Глаза Бранда полыхнули, и свежая сигарета в его руке зажглась сама собой. Он глубоко затянулся, выдохнул дым.

– Тогда я порвал с ними. Я считал, что подвергать такому риску сам Амбер – это уже чересчур. Порвал с ними…

Несколько мгновений Бранд молча смотрел на сигаретный дымок, затем продолжил: