Знак принадлежности, или Моё новогоднее желание

Первую половину дня снова провела в парниках. Дядюшка Генри даже перестал удивляться моему рвению, и пусть с опаской, но разрешил перебраться в парник с травами. Вот тут моя душа развернулась не на шутку, а садовник едва не завыл. Всё потому, что я мучила его вопросами: «Что это за травка, а эта? А эта?», «А для чего используют?», «А как растёт?», «Как за ней ухаживать?» Он рассказывал подробно, вдумчиво, но вскоре всё-таки устал от моей любознательности и притащил из домика толстую потрёпанную книгу «Справочник пищевых и лекарственных трав».

Думаю, не стоит говорить, что в саду я застряла до самого вечера. Даже на обед не пошла, банально о нём забыв. И только перед самым ужином, когда на улице окончательно стемнело, дядюшка Генри буквально выгнал меня из парника.

– Вот всякое я в жизни видел, – приговаривал он, – но чтобы люди так менялись за ночь, встречаю впервые. Маришка, как такое вообще возможно? Тебя же воротило от трав и растений!

– Чудо! – ответила я с широкой улыбкой. А потом поцеловала этого милого старичка в щёку и со счастливым видом умчалась в замок.

Я на самом деле чувствовала себя удивительно довольной. Ведь всего за один сегодняшний день узнала так много полезного, что и не передать. В этом мире было множество удивительных трав, с уймой полезных свойств. Те, что росли в замковом парнике, предназначались в основном для нужд кухни, но имелись там и настоящие лекарственные редкости. Вот, к примеру, Амипра Красная раньше использовалась военными в походах. Если заварить её вместе с корой дуба и дать настояться два часа, её можно было употреблять вместо еды. Организм насыщался, получал необходимую энергию, задействовал скрытые ресурсы. Правда, пить это чудо-средство можно было не дольше недели. Потому что потом наступало полное истощение, а отвар мог попросту убить.

Когда пришла на ужин, села за дальний столик, который мы уже привычно занимали вместе с Сэльмой. Но девушки там не обнаружила. Сначала думала, опаздывает, ведь обычно она старалась не пропускать приём пищи. Не потому, что любила покушать, а потому что её так воспитали. Но сегодня почему-то не явилась.

Это вызвало у меня смутное беспокойство. И хоть мы почти не общались, но я чувствовала себя ответственной за неё. Сестра всё-таки. Пусть я и узнала об этом только вчера.

Девушка предсказуемо обнаружилась в нашей с ней комнате. Когда я вошла, она испуганно вздрогнула и отвернулась, низко опустив голову. Сэльма сидела на своей кровати и старательно что-то зашивала. Делать это при свете единственной свечи было как минимум неудобно. А у меня ещё с ночи посещения музыкальной комнаты в тумбочке был припрятан светящийся шарик. Он загорался от прикосновения и имел свойство зависать на той высоте, куда его отправишь. Очень удобная штука.

Но стоило мне зажечь его и отправить поближе к Сэльме, как она сжалась, а игла в её пальцах заметно задрожала. Я думала, она спросит, откуда фонарик, или отчитает за то, что я взяла его без спроса. Но девушка промолчала. И только теперь я заметила, что сидит она в одном белье, а зашивать пытается порванное платье.

А потом увидела на тонком белом плече мелкие круглые синяки, словно от чьих-то пальцев.

– Сэльма, что случилось?

У меня была догадка, которая категорически мне не нравилась. Я мысленно молила высшие силы, чтобы она оказалась ошибочной. Подошла ближе, осторожно коснулась её руки, но девушка мигом отпрянула.

– Ничего, – сказала лишённым эмоций голосом.

– Откуда синяки? – не собиралась сдаваться я.

– Не твоё дело, – ответила та, ещё ниже опустив лицо.

Ах, не моё?

Выхватила из её рук платье, чтобы хотя бы по характеру повреждения понять, куда она умудрилась вляпаться. А увидев разорванный лиф… почувствовала, что сейчас кого-нибудь убью.

– Отдай, – сказала она бесцветным голосом.

– Кто? – только и смогла выдавить из себя я. Но мне было необходимо выяснить точно, что произошло. Хотя бы для того, чтобы знать, какой твари отрывать голову.

– Никто.

– Сэльма! – рявкнула громко, а девушка снова вздрогнула. – Кто это сделал?! Просто скажи мне имя этого смертника! А то боюсь, прикончу не того.

Она подняла голову и посмотрела на меня. На скуле красовалась большая царапина, переходящая в красно-фиолетовую гематому, а в карих глазах, таких же, как у меня, отражались растерянность и непонимание. И вдруг девушка всхлипнула, а большая игла просто выпала у неё из рук.

Я убрала это оружие швеи, села рядом и осторожно обняла её за плечи. Она поначалу напряглась, но быстро оттаяла и сама прижалась ко мне. А потом и вовсе расплакалась. Громко, с воем, навзрыд. Я гладила её по спине и мысленно прикидывала, как следует поступить. Слёзы Сэльмы остудили во мне жажду немедленной расправы и включили логику. Ясное дело, что убить я никого не смогу. Но и оставить всё как есть – не имею права.

– Расскажи, – попросила я, когда поток слёз сестрёнки иссяк. – Обещаю, виновные получат наказание. И никто тебя больше не тронет. Но мне нужно знать, что произошло.