Знак принадлежности, или Моё новогоднее желание

От удара на смуглой коже остались красные полосы, на которых спустя несколько мгновений появились капельки крови. Это лишь от одного… Я боялась себе представить, что будет после двадцати.

Когда она замахнулась второй раз, я поняла, что просто не могу этого видеть. Всё во мне противилось насилию. Энергия внутри бесновалась, требовала остановить происходящее безумство. Я сделала шаг назад, потом ещё и ещё. Услышав новый звук плети, крепко зажмурилась. После третьего у меня дико затряслись руки. После четвёртого начали подкашиваться ноги.

Нет, били не меня, но я не могла этого выдерживать. Вот только и остановить наказание была не в праве. Разве не этого добивалась, отправившись вчера искать справедливости? Так вот она, справедливость! Вот. И сдавленные хрипы поверженного дракона её только подтверждают.

На пятом ударе я поняла, что падаю. Перед глазами потемнело, слабость стала нестерпимой, впереди меня ждал спасительный обморок…

Но рухнуть на землю мне не позволили. Кто-то подхватил меня на руки и куда-то понёс.

– Ты слишком светлая, – услышала я тихий голос его светлости. – Чистый свет.

Моя голова лежала на его плече, он прижимал меня к себе так крепко, что я чувствовала каждый удар его сердца. Но что самое странное, в его объятиях меня накрыло чувством спокойствия и защищённости. И это особенно удивительно, учитывая тот факт, что именно Арден мог одним приказом сделать мне очень больно.

Он опустил меня на что-то мягкое и осторожно погладил по плечу.

– Полежи, отдохни. Я сейчас пришлю Вирджина.

– Арден… – позвала, кое-как найдя в себе силы открыть глаза. – Она же… убьёт…

– Нет, – он обернулся и покачал головой. – Кар Зейл – дракон. Его таким не убить. Да и покалечить вряд ли удастся. К тому же Сэльма остановится раньше. Она хоть и тёмная, но не жестокая. – И натянуто улыбнувшись, добавил: – Будь здесь. Я вернусь, когда всё закончится.

И вышел, оставив меня одну.

ГЛАВА 26

Я лежала в незнакомой комнатке, которая явно была чьим-то кабинетом. Помимо кушетки, на которую меня опустил дракон, здесь стояли несколько стеллажей, забитых папками, письменный стол и пара стульев. Белые стены украшали несколько пейзажей в простых деревянных рамках, а на каменном полу лежал потрёпанный серый ковёр. Место это находилось где-то в казарменной башне, но до меня доносились лишь едва различимые отголоски гомона толпы с улицы.

Постепенно дыхание выровнялось, слабость отступила, и я даже смогла сесть. Никогда раньше со мной не случалось обмороков, да и особо впечатлительной я не была. Нет, сцены жестокости всегда вызывали во мне отвращение, но настолько острая реакция стала сюрпризом.

Арден назвал меня слишком светлой, так может, дело именно в этой энергии? Может, сама суть моего дара против вида телесных истязаний?

Но как же Вирджин? Почему такого не происходит с ним? Он же тоже светлый целитель.

Вдруг дверь открылась, и в комнату влетела Сэльма, сопровождаемая Арденом. Её трясло, а на бледном лице отражался самый настоящий страх, граничащий с безысходностью. Увидев меня, она кинулась ко мне на шею и расплакалась – громко, навзрыд, словно маленькая девочка.

– Что случилось? – Я смущённо обняла её в ответ. Пусть она и была моей кровной сестрой, но всё равно оставалась посторонним человеком. Потому этот её неожиданный порыв и выбил меня из равновесия.

– Я не смогла. Прости… – проговорила она, всхлипывая. – Я слабачка, Мари. Никчёмная тёмная, у которой даже дара нет. Я ни на что не гожусь.

Я перевела взгляд на дракона, который взирал на нас с сестрой со смесью раздражения и сочувствия.

– Девять ударов, – сказал он, и всё стало ясно.

Значит, Сэльма не сумела. И судя по её состоянию, дело тут во внутренних противоречиях. Это только со стороны кажется, что приносить другому боль просто. На самом же деле на такое способны далеко не все. И Сэльма, несмотря на свою принадлежность к тёмным, оказалась совсем другой. Со светлой душой.

Вскоре пришёл Вирджин. Осмотрел нас с сестрой, вручил успокоительные капли и настоятельно рекомендовал сегодняшний день провести в постели. Его светлость не стал возражать, разрешив Сэльме сегодня не работать. Но встретившись со мной взглядом, добавил, что после ужина ждёт меня в лаборатории. Пришлось кивнуть.

До спальни нас провожал целитель. Я шла сама, а вот Сэльму ноги почти не держали, и Вирджину приходилось вести её, обхватив за талию. Девушка опустила голову ему на плечо, и едва передвигала ногами. В итоге он решил, что так добираться мы будем долго, и поднял её на руки.

Пока нёс, она умудрилась задремать, а может, подействовали успокоительные капли. Опустив спящую девушку на постель, Вирджин несколько минут сидел рядом, медленно гладя её по волосам. А когда повернулся ко мне, на его лице отражалось сожаление.

– У неё нервный срыв, – сказал парень, тяжело вздохнув. – Знаешь, что странно? Даже вчера, после всего случившегося с ней, она держалась, не позволяла себе сорваться. А сегодня… вот.

– Она добрая, – проговорила я, улегшись на свою подушку. – Я её понимаю. Мне даже смотреть на это оказалось не по силам.