Знахарка

Колдунья встала и прошла к высокому окну.

Пора льда и снега была на исходе, Чародейка чуяла это по теплому воздуху, навеваемому с Южных Земель. Нынче даже озимок не мог спугнуть его. А если так, скоро на деревьях распустятся первые почки. Ей бы поспеть...

Святые капища раскроют свои погосты, забирая в землю память колдуньину. Уводя от нее взор Симаргла. И, подобно обновлению природы-матки, обновится и она.

Старый бог хитер и умен. А ведь и сам себя обманул своей же силою.

Чародейка захохотала.

Верила ль, что получится? Верила, отчего ж нет. Да только и понимала, сколько раз ее план может не удасться.

А теперь?

Она достала из резного ларца мешок бархатистый, из тонкой кожи выделанный. Помнится, дворовая девка все допытывалась, что за зверь пошел на выделку драгоценную. И если б ей знать...

На карту упали семь рун костяных. Любимых, во всем послушных хозяйке.

Легли узором чудным.

А ведь узор тот правилен, красив даже, однако ж есть в нем что-то, что заставляет глаз спотыкаться. И мысли ломаются друг о друга...

В голове расклада - Обман.

И от него, меченного травой дурманной, тянутся вниз другие дощечки-позвонки.

Время.

Сила. Силы много. И слетается она меж собой, заставляя дощечки дрожать. А кости подпрыгивают. И одна из них горит светом червонным, ярким. Другая - изморозью болотной отдает.

Сплетаются меж собой, касаясь лучами Перевертыша. И всегда-то казалось Чародейке, что руна эта - ее. Потому как мощью она была напитана редкостной, в зверя огненно-рыжего переворачивалась.

А теперь вот взгляд Пламены вновь споткнулся о дивный знак, придуманный ею самой. Перевертыш - то не просто оборотень. То сила, что может принимать другие обличья.

Меняться. Расти. И...

Дальше - снова Обман, на заеме замешанный. И Обман тот меняет весь расклад.

Разнопутье.

Пустота.

Взгляд Колдуньи заметался по рунам, обновляя в памяти расклад.

Руна обмана. Пламена думала, будто бы это она сотворила его. Обманула Симаргла, гадюшницею в мир живых возвратившись.

Мужу честь по чести долг отдала, а тут...

Не уразумела Чародейка, что обман тот не ее рук дела мог быть. И тогда все складывалось иначе.

Если все ж не ошиблась она тогда, подумав, что воеводова девка понесла от Ярополка... Как казнила его, кровь степная остыла, а со стылой крови, другим богам принадлежащей, спросу мало.

Да вот Марка-то исчезла из Каменного Города.

И дитя ее мужа сгинуло...

Искала их Пламена. Одному Огнедержцу известно, как глядела. Уж и кровь лила на землю капищенскую, и жертвы Симарглу несла - а все одно старые боги молчали о девке.

Молчали и люди.

Словно бы и не было никогда что самого воеводы, что полюбки егоной. Сына мужниного тоже, стало быть, не видали. Что жил он в горелом воеводстве, слыхивали. А куда делся - знать, сгинул разом со всеми.

И ведь Колдунья могла бы поверить в то, что померла девка брюхатая. И что малец мужнин рассыпался пеплом по горелой земле.

Да только чутье говорило об ином. И кровь Элбарса. А, стало быть, сила мощная укрыла тех от глаз Чародейки. Значит, и нынче они под защитой мощи той.

Да только и сама Пламена уж не та, что раньше. Нынче сам Симаргл не в силах забрать ее в Туманный Лес.

И тогда старые кости говорили с ней не о ней самой, а о беглецах. Значит, с даром они пришли в мир старых богов. И коль так,сила эта - Пламена точно знала - поглотит ее. Если, конечно, Чародейка не справится с ней раньше.

Мысли гремели в голове с гулом крови.

Думай, думай, думай!

Пламена обошла все Княжество, все земли от Пограничья до соленой кромки. И нигде - Чародейка могла поклясться своею кровью - нигде она не нашла и следа что ярополкового дитяти, что сына ее мужа.

Знать, в разных краях они. Да только и по одному сыскать можно...

Марка вот далеко не могла уйти. Да и что с нее возьмешь, с брюхатой? Коль и укрылась где, а все одно проклен ее темный нашел - в этом Пламена не сомневалась. И, стало быть, нет уж девки дурной средь живых. Только дитя.

Найти бы старые кости, они б заговорили с Чародейкой.

Пламена снова задумалась.

Она обошла капища одно за другим. И все молчали. Земля что мертвая, и никак не хотела покоряться. Нет, большей частью она говорила с Колдуньей, отвечая на вопросы той. Да только в тот раз...

Мысли запорхали, заискрились.

Пламене вспомнилось вдруг, как еще поначалу поры льда и снега она снова вернулась на старое капище Светломеста. Что искала? Даже не понималось. Вело чутье ее.