Знакомство с Раем Джона Мильтона

Stupidly good; of enmity disarmed,

Of guile, of hate, of envy, of revenge.

But the hot hell that always in him burns,

Though in mid heaven, soon ended his delight,

And tortures him now more, the more he sees

Of pleasure, not for him ordained […]

В своём приближении к Еве змей-соблазнитель пытается воссоздать ту психологию восхождения, которую он начал создавать в её голове во время своего вторжения в сон Евы:

«О, прекрасного Творца

Прекрасное подобие! Тебе

Подвластно все живое; твари все

Тобой любуются и красоту

Небесную твою боготворят.»

(Книга Девятая: 538–541)

Fairest resemblance of thy Maker fair,

Thee all things living gaze on, all things thine

By gift, and thy celestial beauty adore,

With ravishment beheld! […]

Притворяясь, что он преклоняется перед её красотой и превозносит её, Сатана исхитряется вменить Еве, что его способность находить верные и убедительные аргументы исходит от запретного плода. Выдавая Бога за «того кто угрожает», и за «того кто запрещает», и за того, кто запрещает другим попробовать фрукт из-за опасения чтобы эти другие не стали ему равными, змей-искуситель использует невнимательность Евы, манипулирует с её восприятием и таким образом направляет её волю:

«Разве умереть

Возможно от плода, – он даст вам жизнь

С познаньем вместе, – или вас казнит,

Кто угрожал вам? На меня взгляни:

Я прикоснулся, я вкусил – и жив.

Мой тварный жребий превзойти дерзнув,

Я жизни совершеннейшей достиг,

Чем та, что мне была дана судьбой.»

(Книга Девятая: 686–691)

[…] Ye shall not die.

How should ye? By the fruit? It gives you life

To knowledge. By the Threatener? Look on me,

Me, who have touched and tasted, yet both live,

And life more perfect have attained than fate

Meant me, by venturing higher than my lot.

После того, как Ева вкусила фрукт, она испытывает на мгновение своё превосходство над Адамом, но страх того, что смерть похитит её и что Адам «вступит в брак с другой Евой», заставляет её принять решение разделить фрукт с Адамом:

«Но как явлюсь к Адаму? Расскажу

О перемене? Стану ли я с ним

Делить моё блаженство или нет?

Не лучше ль преимуществом познанья

Одной владеть и возместить изъян,

Присущий женщине, чтоб закрепить

Любовь Адама и сравняться с ним,

А может, кое в чем и превзойти?

Не зареклась бы! Низший никогда

Свободным не бывает! Хорошо,

Чтоб так сбылось! Но если видел Бог,

И я умру, исчезну, и меня

Не станет, и Адам найдёт жену

Другую, наслаждаться будет впредь

С другою Евой, я же – истреблюсь?

Смертельна эта мысль! Нет, решено!

Адам со мною должен разделить

И счастье и беду.»

(Книга Девятая: 816–831)

[…] But to Adam in what sort

Shall I appear? Shall I to him make known

As yet my change, and give him to partake

Full happiness with me, or rather not,

But keep the odds of knowledge in my power,

Without copartner? so to add what wants

In female sex, the more to draw his love,

And render me more equal, and, perhaps,

A thing not undesirable, sometimes

Superior; for, inferior, who is free?

This may be well. But what if God have seen,

And death ensue? Then I shall be no more!

And Adam, wedded to another Eve,

Shall live with her, enjoying; I extinct:

A death to think! Confirmed, then, I resolve,

Adam shall share with me in bliss or woe;

Между тем Адам, дожидаясь Евы, сплетает для неё гирлянду из роз. Он неприятно поражён, узнав, что Ева преступила божественный запрет, и бросает в отчаянии свою гирлянду из роз на землю, которая вмиг увядает:

Адам, недвижный, бледный, услыхав

О Евином проступке роковом,

Застыл в молчанье. Ужас ледяной

Сковал его суставы, раскатясь

По жилам; ослабевшая рука

Венок из роз, для Евы им сплетённый,

Бессильно уронила, и цветы

Увядшие рассыпались в пыли.

(Книга Девятая: 888–894)

[…] Adam, soon as he heard

The fatal trespass done by Eve, amazed,