Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

Кант придаёт важное значение ведущей нити сознания в вопросах веры, – для него, совесть есть сознание, которое само по себе уже обязанность: сознание того, что действие, которое я собираюсь совершить, есть верное, составляет безусловную обязанность. Это понимание, а не совесть, решает, есть ли это действие верное или неверное, делает уточнение философ. Нет необходимости знать обо всех возможных действиях, что они верные или неверные. В отношении же того действия, которое именно я собираюсь совершить, я должен не только решить и иметь мнение, что это действие верное, я также должен быть уверен в этом, замечает философ. Совесть может быть также определена как моральная способность решения, совершения суждения о самом себе. (Religion 179) Мы становимся зрелыми в отношении свободы не иначе, как через наши собственные попытки. (Religion 180) Кант определяет истинное начало уверенности в себе, не противоречащее религии, следующим образом: Если что-либо может стать объектом моего понимания в качестве средства или условия благословенности не через мой собственный разум, но через Откровение, и представлено мне единственно посредством исторической веры – при условии, что это не противоречит чистым принципам морали – я не могу верить в это и принимать это со всей уверенностью, но я и не могу отрицать это как совершенно ложное. В этом начале есть истинная моральная уверенность, а именно, уверенность совести, а большего и нельзя ожидать от человеческого существа; в противоположность этому, наибольшую опасность и неуверенность представляют предположительно благоразумные попытки со всей силой избегать последствий принятого решения, поскольку не решаясь совершить определённый выбор, я не нахожу своей точки опоры. Прямолинейность – свойство говорить всю известную истину – невозможно найти в природе человека, отмечает философ. Однако мы должны быть в состоянии требовать искренности от каждого человека: что всё, что было сказано, сказано с верой в истинность. Наше воспитание будущих поколений, в особенности в отношении религии, или скорее доктрин веры, где верность памяти в ответе на вопросы этой доктрины, без принятия во внимание верности исповеданию (которое никогда не экзаменуется), – такое воспитание принимается как достаточное для того, чтобы вырастить верующего, который не понимает даже того, что он исповедует как святое, и который более не задаётся вопросом отсутствия искренности, – такое воспитание производит не что иное как внутренних лицемеров, утверждает Кант. (Religion 181)