Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

Концепция сверх-естественного вмешательства в нашу моральную способность, которая несовершенна и предрасположенность к которой бессильна для того, чтобы удовлетворить необходимость в этой обязанности, – это возвышенная концепция, идея, реальность которой невозможно подтвердить нашим непосредственным опытом, рассуждает философ. Такую идею по его мнению трудно примирить с разумом; ведь то, что должно быть приписано нам как доброе поведение, необходимо принять не через чужое вмешательство, но посредством наших собственных сил. Но и сама свобода, продолжает свою мысль философ, хотя и не имеющая ничего сверх-естественного в своей концепции, остаётся для нас непонятной в смысле её возможности как чего-то сверх-естественного, что мы хотим предположить как суррогат для независимой, но недостаточной решительности свободы. Любые средства есть преходящие причины, которые человек имеет в своей власти и которые он использует для достижения своих целей. Но нет иных средств (да и не может быть, утверждает философ), посредством которых человек может стать достойным небесной помощи, кроме как честное свершение улучшения своей моральной природы всеми возможными путями, таким образом делая себя способным принять природу полностью подходящую – что не в его власти – для божественного подтверждения, поскольку ожидаемое божественное вмешательство само имеет мораль своей конечной целью. По утверждению Канта, концепция так называемых средств благодати всё ещё служит самообману, который настолько же обычен, насколько он никчёмен для истинной религии. Истинное моральное служение Богу, заявляет философ, – служение, которое верующие должны принять как граждане Его царства под законами свободы, само невидимо, как и царство, – это есть служение сердца в духе истины и может лишь состоять из предрасположенности к послушанию всем истинным обязанностям как божественным заповедям, а не как действиям, определённым исключительно Богом. Всё же, для человека необходимо, чтобы невидимое было представлено как нечто видимое, чувственное, признаёт философ: так, через заблуждение, крадущееся в нас, оно с лёгкостью принимает форму самого служения Богу и обычно принимает это наименование. Это так называемое служение Богу, которое приводится обратно к его духу и его истинному значению, а именно, предрасположенности, установленной для царства Бога в нас и вне нас, может быть разделено, даже при помощи разума, на четыре соблюдения обязанностей, считает Кант. Они основаны, все и каждая, на цели, которая есть распространение морального добра: (1) установление этого добра с твёрдостью в нас самих и постоянное пробуждение в наших сердцах предрасположенности к нему (личная молитва, предлагает Кант); (2) распространение его вовне через публичные собрания в дни, отведённые для этого (посещение церкви, по мнению философа); (3) передача его потомкам через принятие новых членов, приходящих к братству веры, с обязанностью наставлять их в этой вере (христианское крещение, объясняет философ); (4) сохранение братства через повторяющиеся публичные формальности, укрепляющие единение его членов в этическое тело (причастие, в толковании Канта). (Religion 183)

Даже когда убеждение дошло до разумного понимания, что всё, что касается этих вопросов, покоится на моральном добре, которое может быть вызвано к жизни только через действие, чувственная натура человека всё ещё ищет лазейку, через которую можно было бы обойти это труднодоступное условие, – если только он соблюдёт традиции и формальности, Бог, конечно, признает их как само действие, и это, конечно, необходимо именовать как наличие излишков божественной благодати, – здесь, скорее, благодать, о которой мечтает ленивая душа, составляет веру, или сама такая душа являет лицемерную веру, отмечает философ. Так, в каждом типе публичной веры человеческие существа придумали для себя определённые действия как средства достижения благодати, даже если не все такие действия похожи на те, которые можно найти в христианстве, что выражается в практических концепциях и предрасположенностях, удобных для них. (Religion 185) Кант определяет три вида заблудшей веры: первый вид есть вера в чудеса; второй вид есть вера в таинства; третий вид есть вера в благодать.