Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

О четвёртом виде служения Кант считает, что часто повторяющийся торжественный ритуал обновления, продолжения и распространения этого церковного общества под законом равенства – каковым является причастие – который после примера, данного основателем этой церкви (и в то же время как помин о нём, добавляет философ) может также принять форму ритуального причастия к общему застолью и имеет в себе нечто великое, что расширяет узкий, себялюбивый и нетерпимый кругозор людей, особенно в вопросах религии, до идеи космополитического морального общества, и это является хорошим средством приведения в жизнь общества с моральной предрасположенностью к братской любви, которую причастие представляет. Устанавливать среди заповедей веры утверждение, что этот ритуал, являясь чисто церковным действием, является также средством для достижения благодати, – это религиозное заблуждение, по мнению Канта. Священство становится таким образом той областью, где священники узурпируют власть над разумом, выдавая себя за исключительных владельцев средств обретения благодати, заключает философ. (Religion 190)

Размышления о церковном служении Кант заканчивает в характерном для него диалектическом стиле. Из божественных моральных качеств – святости, милосердия и справедливости – человек обычно обращается непосредственно к милосердию, чтобы избежать ограничивающих условий согласия с требованиями святости. Человеческие существа заняты тем, чтобы представить любую формальную картину того, как много уважения он имеет по отношению к божественным заповедям: так ему нет необходимости соблюдать их. Люди конструируют концепции торжественных ритуалов, окружающих использование определённых средств для приведения в жизнь истинно практической предрасположенности, как если бы сами эти ритуалы были средствами достижения благодати. Они даже представляют, что эти ритуалы есть существенный элемент религии и оставляют на волю все-благодатного Провидения сформировать из них более добрых людей, тогда как они сами занимаются скорее благочестием (что в их глазах есть пассивное уважение божественных заповедей), чем добродетелью (что есть приложение своих сил на соблюдение обязанностей, которые они уважают), тогда как на самом деле лишь добродетель в комбинировании с благочестием представляют идею, которую мы понимаем как божественное благословение, или истинно религиозную предрасположенность. Учитель Евангелия сам вложил в наши руки эти внешние доказательства переживания сверх-естественного опыта как пробный камень, по которому мы узнаём человеческих существ, и каждый из них может узнать себя по результатам своих действий. Верный путь к улучшению лежит не от благодати к добродетели, но скорее от добродетели к благодати, утверждает Иммануил Кант. (Religion 191)

Конец всех вещей