Знакомство с таинством православной Троицы Владимира Лосского

В заключении к своему эссе Лосский устанавливает, что в образности позднего византийского христианства понятие тьмы выходит из употребления как следствие развития богословских формулировок относительно понятий сущность-энергия. С тех пор мистицизм света получает уже не метафорическую коннотацию, но выражает истинное мистическое переживание.

В другом своём эссе из сборника «По образу и подобию Божию», озаглавленного «Теория света в мышлении Святого Григория Паламы», Владимир Лосский погружается в богословие Григория Паламы, который развивает далее понятия сущность-энергия, сформулированные Дионисием. Для Лосского эллинистическое определение Бога как «окончательно простого с атрибутами, идентичными Ему самому» и который ускользает от нашего понимания, но позволяет некоторой доле знания быть доступной для понимания, не является удовлетворительным (Nichols 2017, стр. 34) Он ожидает богословие, которое своим принятием абсолютной непознаваемости Божественной сущности всё же принимает возможность восприятия Божественного таинства и через это таинство приобретает знание о Боге. На первый взгляд, такое богословие есть антиномия, но этот факт не приводит Лосского к отчаянию, напротив, – он перерабатывает эту антиномию в том же духе, что и Святой Григорий Палама, представляя антиномию как основу самого Божественного существа, замечает Никольс. (Nichols 2017, стр. 35) Что же касается природы Бога и персон, представляющих антиномию единичности и троичности, то антиномия между познаваемостью и непознаваемостью Божественной сущности «обнажает перед нашим духовным взором таинственное различение самого Божественного существа». (Lossky 2001, стр. 53)

Выражение «сущность-энергия разделения» становится решающим на этом этапе: Лосский резонирует, что Бог обладал бы как сущностью, так и энергиями, которые есть избыток Его сущности, даже если бы мир не был создан, и всё также оставался бы неделимым в этом, «Он остаётся идентичным в этих двух формах существования». (Lossky 2001, стр. 55–56) В создании Бог являет себя в своей Благодати/энергиях созданному миру и в этом он становится познаваем, всё же пребывая «недоступным в Своей сущности». (Lossky 2001, стр. 55–56) Эти энергии/Благодать исходят к нам через Святого Духа чтобы мы могли «принять участие в Святой Троице, которую Евангелие называет Божьим Царством». (Lossky 2001, стр. 57) Лосский объясняет использование Григорием Паламой термина «энергии» вместо «Божественный свет» тем, что Григорий стремится быть как можно ближе к описанию этой Божественной реальности, которая делает мистическое таинство ощутимым.

В Главе «Божественный свет» своей книги «Мистическое богословие восточной церкви» Владимир Лосский принимает за точку отправления Послание к Ефесянам 5:14 Святого Апостола Павла: «Посему сказано: «встань, спящий, и воскресни из мёртвых, и осветит тебя Христос»». Никольс пишет о понимании Лосским отсутствия духовного осознания как «сон души», по словам Лосского, а также как духовную смерть, даже ад. (Nichols 2017, стр. 38) Свет духовного осознания/гносис понимается Лосским через Григория Паламу и его доктрину энергий/Благодати. Он комбинирует её с толкованием Святого Симеона, рассуждающего о Приходе Христа и предполагает, что те, кому суждено спастись, будут светиться изнутри Божественным светом, для остальных тот же самый свет будет сиять как осуждение и проклятие, поскольку этот свет есть выражение Божественной любви, а «любовь Бога будет нестерпимым страданием для тех, кто не обрёл её в себе» (Lossky 2005, стр. 234)

В Главе «Бог в Троице» своей книги «Мистическое богословие…» Владимир Лосский проводит первые черты своей доктрины Троицы, которая получит своё окончательное описание в его «Догматическом богословии». Его изначальным утверждением является описание «бесконечной цели» апофатического богословия, которая есть не природа Бога или Его сущность, и даже не Его Персона, но «нечто, что превосходит все понятия, как природы, так и персоны: это есть Троица». (Lossky 2005, стр. 44) По сравнению с изменчивой природой создания в его «переходе от небытия к бытию», Троица характеризуется «абсолютным покоем/ἀπάθεια (Греч.)». (Lossky 2005, стр. 45) Лосский ясно обозначает независимость Троицы от создания: даже без акта создания мира Бог пребывал бы в Троице. Создание мира для Лосского есть акт Божественной воли: «исхождение Ипостасей есть акт, свойственный природе/κατὰ φύσιν (Греч.)». (Lossky 2005, стр. 46) Наш разум вынужден в своём созерцании воспринимать то одну ипостась, то три ипостаси, то единство их, то полярность антиномии этой «троичной монады». (Lossky 2005, стр. 46)