Знакомство с таинством православной Троицы Владимира Лосского

Для Лосского Божественность есть «ни один, ни много», потому что совершенство Бога невозможно выразить через множественность, которая начинается с двойственности, будь то диада гностицизма или дуализм платонизма, – Божественность Бога может быть выражена только через Троицу. Лосский поправляет себя на том же дыхании: Божественность не нуждается в выражении себя, Она «есть». (Lossky 2005, стр. 47) В нумерологии Лосского число два разделяет, тогда как число три «превосходит любое разделение: один и много оказываются связанными друг с другом и образуют Троицу». (Lossky 2005, стр. 47) Быть в состоянии созерцать абсолютное совершенство осознавая, что Бог есть личностный Бог и в то же время «не личность, ограниченная самой собой», – значит быть в состоянии вознестись своей душой над «миром существ, изменчивым и непостоянным» к ясному спокойствию/ἀπάθεια (Греч.), которое, согласно Лосскому, есть первый шаг на пути обожествления. (Lossky 2005, стр. 48) Это есть состояние «вечного покоя» и причаститься Божественному свету бесконечной жизни Троицы даровано через Благодать Бога. (Lossky 2005, стр. 48) Лосский устанавливает единосущность/ὁμοούσιος (Греч.) церкви и Троицы в из взаимной «идентификации монады и триады», характеризованную единой природой и разделённую тремя ипостасями. (Lossky 2005, стр. 49) Он сравнивает христианскую Троицу с троицей Плотина «единосущных ипостасей/τό ὁμοούσιον εἴναι (Греч.): Единоначалие, Разум, Душа мира», и приходит к выводу, что иерархическая конструкция ипостасей Плотина бесконечно отражают друг друга и никогда не поднимаются до вершины христианской триединой антиномии. (Lossky 2005, стр. 49)

Лосский считает это заслугой героических достижений Афанасия Александрийского, Святого Василия, Григория Богослова среди многих, которые, привнося христианский апофатизм, смогли переработать эллинистические теологические концепции в «созерцание таинства Троицы». (Lossky 2005, стр. 50) Для Лосского это настолько важно, что он именует четвёртый век веком Троицы par excellence (Лат.) за представление патриархами христианских понятий сущность/οὐσία (Греч.) и ипостась/ὑπόστασις (Греч.), что сделало возможным сформулировать доктрину Троицы. Аристотель использовал понятие сущность/эссенция/οὐσία (Греч.) для конструкции иерархического мира: от индивидуальных сущностей к эссенциям, представляющим реальный мир. Лишённое богословского значения, ипостась/ὑπόστασις (Греч.), происходя от глагола пребыть/ὑφίσταμαι (Греч.), использовалось для обозначения вещей, которые существуют/пребывают. Слово сущность/οὐσία (Греч.), как оно формулируется Святым Иоанном Дамаскином, обозначает вещь, которая «пребывает в себе и которая не есть часть иной вещи». (Lossky 2005, стр. 50) Для Лосского это означает, что сущность, понятая таким образом, «не нуждается в чём-либо для своего существования». (Lossky 2005, стр. 50) Понятие ипостась/ὑπόστασις (Греч.) использовалось греческими патриархами в двух смыслах. Иногда оно могло заменять понятие сущность для того, чтобы обозначить просто существование/пребывание: некоторые из патриархов писали «природы, или ипостаси…», например. Лосский упоминает Феодорита Кирского, который утверждает, что в писаниях патриархов разница между понятиями «сущность» и «ипостась» такая же как между «общий» и «конкретный», и Лосский соглашается с таким пониманием и считает, что патриархи использовали эти два понятия для того, чтобы определить важную богословскую разницу между общим/сущностью/οὐσία (Греч.) и конкретным/ипостасью/ὑπόστασις (Греч.). (Lossky 2005, стр. 51) Вместе с тем, он замечает, что Запад принял и использовал понятие «персона» с большей приверженностью чем «ипостась», тогда как «ипостась» была единодушно принята Востоком.